Уже третья просмотренная мной немая экранизация Стивенсона. Но в отличие от фильмов 1912-го и 1913-го гг, этот уже какой-то серьезный, настоящий, а не с элементами клоунады. И мотив у Джекила необычный, он мечтает разделить человеческую натуру на два тела, дабы "утолять низменные желания, оставляя душу незапятнанной." О как ловко! Доктор, по-прежнему, не по-стивенсоновски молод и хорош собой, но Хайд наконец носит не его джентельменскую одежду, а свою, специальную, задрипанную. Непривычен контраст: все сцены, происходящие в помещении освещаются желтоватым светом, а уличные происшествия - синеватым. Хотя, наверное, все снимали в павильонах, но мысль раскрасить их по-разному, разделить для наглядности, любопытна. Впервые введено кольцо с ядом и жестокое убийство потенциального тестя. И еще одно нововведение - Хайд здесь яйцеголовый и когтистый волосатик, а не обезьяноподобный коротышка, как раньше. Джекила-Хайда удачно сыграл прославленный гламурный ловелас Джон Бэрримор (приятно удивлена этим фактом, ведь я всегда уважала лишь его старшего брата, Лайонела, несправедливо считая самого Джона актером одного образа), а ангелоподобного борца за душу доктора воплотила трагически погибшая в юном возрасте Марта Мэнсфилд.