Отзывы на фильмы Джуда Лоу без оценки

…баллада о мечтательном и любвеобильном инженере, построившем всеобщее будущее…

…наследник изобретателя буровой установки по добыче нефтяных взвесей из плотных слоёв грунта Говард Хьюз (…Леонардо Ди Каприо…), являющийся единовластным собственником одной из крупнейших в 1930-ые нефтедобывающих компаний Северной Америки, внезапно обнаруживает в себе трудноконтролируемые фильмодельческие позывы. Под воздействием настолько внушительных фискальных возможностей безобидное изначальное увлечение довольно скоропостижно перерастает в настоящее наважденческое призвание. Под бдительным режиссёрским контролем магната пред изумлённые зрительские очи несколько лет кряду неумолимо разрастается исполинского бюджета в четыре миллиона долларов США эпохальное кинематографическое полотно «Hell’s Angels» про нелёгкую судьбину англичанских военных лётчиков во время Первой мировой. Подкреплённая монструозными затратами, десятками привлечённых профессиональных пилотов и сотнями единиц настоящей летательной техники, лента по выходу на экраны приобретает оглушительный кассовый успех, порывистую зрительскую любовь и мгновенное признание ведомственных критиканов…

…на фоне экранно-режиссёрских успехов всё большую страсть в молодом миллиардере вызывает фантастический и авантюрный мир аэронавтики. Прикупив для проформы личную трансатлантическую авиакомпанию, Хьюз, не прекращая созидание и продюссирование экранной продукции, принимается лично и персонально конструировать действующие прототипы летательных аппаратов в натуральную величину. Закономерно приходя, с активнейшим использованием бездонного практически отцовского состояния, к навязчивому мечтанию о постройке самого большого в мире воздушного судна. Колоссальный «Геркулес», работа над которым продолжается до самых финальных титров, красной линией проходит через все событийные линии жизни магната. И по сей день, к слову, являясь одним из самых грандиозных проектов мировой авиаконструкторской мысли доведённой до функционирующего опытного образца…

…весьма существенно в историко-биографической ленте Мартина Скорсезе «Авиатор» помимо сугубо реконструкционных деталей нарратив разбавлен и дополнен фактами разнообразной, местами разнузданной, но неизменно бурной личной жизни Говарда Хьюза. Что правда, никакие многочисленные интрижки мультимиллионера не могут соперничать с настоящей любовью персонажа Ди Каприо к последовательно двум главным дамам его большого сердца. Первой, воплощённой на экране ослепительно вдохновенной Кейт Бланшетт, становится знаменитейшая актриса того времени Кэтрин Хепбёрн. При том, что осуществилась история данной любви в реальном исполнении, экранизация в «Авиаторе» бурных взаимоотношений Леонардо и Кейт выглядит поистине волшебно. Борьба противоположностей и единство чувств взаимности поданы актёрской парой просто непередаваемо хорошо. Вторая любовь Хьюза — певица и также труженица фильмодельческого цеха Ава Лавиния Гарднер (…Кейт Бекинсейл…) — вместе с этим, представлена на экране уже на фоне быстро и печально прогрессирующей психологической недужности Хьюза и передана в кадре далеко не с такой же силы магнетической экспрессией, как это получилось у очаровательной героини Бланшетт…

…сделав ставку на насыщенный образ реального «героя Америки» в лице богатого, талантливого, успешного и увлечённого Говарда Хьюза, постепенно превращающегося в заикающегося, дрожащего душевнобольного истерика, Ди Каприо и Скорсезе натурально совершили практически невозможное. «Авиатор» — идеальное творение. Без недостатков. Совсем. Можно с этим постулатом, конечно же, не соглашаться. Можно даже попытаться этот факт оспорить. Но не замечать или вовсе игнорировать рельефно выступающую и бросающуюся в глаза с любого ракурса филигранность идеала в ленте нет никакой осуществимости. Разбирать на элементы перфекционистски выполненные составляющие режиссёрского творения можно, безусловно. Равно как и безуспешно искать в отдельных частях «Авиатора» несуществующие изъяны. Вот только будучи оставлены в спокойном стазисе без внешнего агрегатного воздействия, компоненты данного кинематографического шедевра, словно соединённые силой незримых магнитных полей, снова и снова будут собираться в единое целое. Всякий раз преподнося обалдевшему зрителю трёхчасовое эпическое и трепетное, увлекательнейшее и необыкновеннейшее полотно о жизни и страсти, взлётах и падениях, бесконечной силе духа, страданиях и любви одного из самых интересных и необычных персонажей двадцатого столетия…

…вирусологическое и социально-психологическое упражнение в сверхреалистичных тонах…

…прекрасная и соблазнительная, словно само искушение во плоти, командировочная корпоративная менеджерша среднего звена Бет Эмхофф (…Гвинет Пэлтроу…), возвращаясь домой в Штаты из Азии, продлевает свою пересадку с ожиданием следующего борта в Чикаго. Цель задержки — встреча с давно обожаемым любовником. Восхищение от близкого контакта с полюбившимся кавалером не может омрачить ни наличие оставшегося на хозяйстве законного и во браке присутствующего супруга (…Мэтт Деймон…), ни даже зарождающаяся симптоматика ОРВИ, списываемая красоткой на разрывающий часовые пояса и иммунную систему путешественников синдром джетлага. По прибытии домой безобидная простуда в стройном девичьем организме стремительно приводит Бэт к скоропостижной и нелицеприятной кончине. Вирус же на опознании в районной прозектуре в процессе вскрытия до нелепых панических скачков и судорожного заикания пугает местного инфекциониста и патологоанатома, которые незамедлительно подают соответствующие циркуляры в государственный санэмидемнадзор. Начальником в каковом, к слову, заседает не кто попало, а самолично Лоуренс «Морфей» Фишборн…

…смертоносная зараза в ленте «Заражение» 2011-ого у почётного и заслуженного ударника американской режиссёрствующей артели Стивена Содерберга вышла, что называется, наваристой и высококалорийной. По совокупности свойств и общей клинической картине инфекция напоминает весьма этакий гибрид печально известного Испанского гриппа, вирусного менингита и лихорадки Эбола за вычетом, гхм, разве что хлещущей изо всех отверстий кровищи. Где-то в середине ленты, невзирая на все принятые усилия, главный ответственный за вирус в Америке в лице сильно загримированной Кейт Уинслет сляжет с адской температурой на общую больничную койку в обыкновенном школьном спортзале. А в исключительных со всех сторон США безвозвратно закончатся полиэтиленовые мешки для трупов. При этом персонаж Джуда Лоу продолжит циничную сверх всяких краёв и проплаченную акцию по рекламированию средства всеобщего исцеления для приёма внутрь, сооружённого из толчённых корешков местного крупнолистого спорыша, как единственно правильного протокола лечения рекомого супергриппа…

…«Заражение» — это попсовая, в самом целомудренном из смыслов формулирования, история о всемирной катастрофе планетарного масштаба. Здесь нет практически никакого кроваво-тошнотворного саспенса, всё исключительно построено на гипервентилируемом документализме и живых человеческих эмоция и реакциях. В ленте напрочь отсутствуют интриги, заговоры или физически воплощённые генеральные антагонисты. А все персонажи появляются и живут в кадре абсолютно без тени наигранной героизации. Кто просто выполняет свою работу, некоторые мерзко паникуют, иные грязно меркантильствуют к персональной выгоде, а прочие банально пытаются пережить и перетерпеть невесть откуда свалившуюся на их головы напасть. Все их реакции и модели поведения — легко просчитываемы, но действует эта простота совсем не в ущерб внутренним механикам «Заражения», отнюдь. Именно подобный приём и может воздействовать на зрителя так, как того требует авторская задумка…

…эпидемиологической ленте Содерберга вообще не требуются ни восклицательные знаки в названии, ни сложные сценарно-интриговые перипетии. Обыкновенная, обыденная и даже рутинная реконструкция вымышленной глобальной пандемии действует именно что в рамках магического реализма, позволяя запустить примитивнейшие рефлексы в сознании зрителя. После «Заражения» ненароком сморкнувшийся в рукав и утёрший со лба лихорадочную испарину попутчик с воспалёнными глазами пробуждает откровенно низменные паттерны поведенческого выживания. Заставляя неосознанно и интуитивно точно в быстрейшем времени исключить для себя настолько опасное и смертоносное соседство. А любой внезапно и не кстати кашлянувший за спиной незнакомец вызывает плохо скрываемую панику и смятение в мыслях. Побуждая немедленную потребность пару-тройку раз тщательно вымыть с антибактериальным мылом руки и несколько дней ни с кем вообще не общаться ближе полутора метров личной дистанции как минимум. И это — лучший аргумент в пользу качественности для подобной жанровой направленности. После кристаллизации которого вопрошающая дилемма «смотреть или нет?» теряет в отношении «Заражения» всю свою внутреннюю нагрузку…

…эксцентричный и неконформистский, карамельно-пряничный макет мироздания…

…время действия — период относительно мирного затишья и гражданского спокойствия между двумя мировыми войнами. Место — усреднённая, обобщённая, фантасмагорически сведённая воедино и по большей части вымышленная страна с умопомрачительным названием Зубровка. Оказавшаяся здесь воплощением всех одновременно государств умозрительной Восточной Европы. В самой Зубровке, впрочем, по дальнейшему просмотру, легко начнёт угадываться пара тройка периферийных провинций ныне распавшейся Австро-Венгерской империи. Если же обозначить локацию происшествий более конкретно, то это преимущественно вся без исключений территория мифического курортного отеля «Гранд Будапешт». Тоже, разумеется полностью измышлённого, с дислокацией в заснеженной гряде горнолыжных Альп. Количество действующих лиц и прочих приближённых к ним фигурантов едва вмещается на цельном книжном развороте, выпечатанном не особенно крупным типографским кеглем. Основная интрига, однако, довольно чётко прослеживается в лихой и сумасбродной детективной истории со старшим консьержем означенной гостиницы — месье Густавом Х. (…Рэйф Файнс…) и его доверенным коридорным — пареньком-индусом по имени Зеро Мустафа (…Тони Револори…) в главных ролях…

…«Отель «Гранд Будапешт» Уэсли Уэльса Андерсона — предельно сложносочинённая, инкрустированная гроздьями перфекционистских излишеств, реально действующая миниатюрная модель целой геохронологической эры. Здесь, при должном рассмотрении, оказывается заново перевыдуманная в мельчайших подробностях мистического гиперреализма, феерически ироничная реконструктивизация отдельно взятой Европы 30-ых годов ХХ-ого столетия. Принимая, конечно же, во внимание, что данная локально-панорамная реконструкция снабжена иллюзорными допущениями, места каковым в объективной исторической реальности никогда бы не случилось. И именно поэтому настоящий до рези в глазах, умышленно карикатурный микрокосм «Отеля…» пластически незримо и тектонически безвозвратно обволакивает всякого соприкоснувшегося. Решительно отметая всевозможные и разнообразные поползновения касательно разрыва любовно выстроенной амплификации взаимопроникновения меж сверхъестественно инспирированным зрителем и авторским визионерским вымыслом до самого что ни на есть здешнего финально-заключительного перечня задействованного персонала и приглашённых личностей…

…на экране, тем временем, творится непоправимое, роскошно-поразительное, сказочное действо. С каждым новым и всяким воспоследующим кадром «Отель…» лишь усиливает своё поистине гипнотическое воздействие. Фигурально и намеренно раз за разом взрывая зрительские рецепторы восприятия косвенной подачей нарративно-повествовательной хронометрики в какой-то не вполне вменяемой для рядового кинематографа третьей степени. Линии рассказчиков, которых не так-то, в общем и много — всего четверо, обёрнуты одна в другую и нанизаны на несколько хронологических уровней. Первая надстройка: девчушка-поклонница из аморфно-условного настоящего времени возлагает подношение к монументу очевидно усопшего уже обожаемого писателя, обозначенного по-кафкиански бестрепетно и деперсонифицированно Автором (…Том Уилкинсон…). Тут же, сквозь темпорально-пространственную перемычку литератор оживает и принимается из своего 1985-ого пристально надиктовывая текст на камеру вспоминать сонные и ритмически убаюкивающие события одного повествовательного ужина на двоих в 1968-ом вместе с состарившимся бывшим коридорным Зеро Мустафой (…Мюррей Абрахам…) и моложавым ещё пока Автором (…Джуд Лоу…). В ходе которого первый и поведает второму о чрезвычайных и авантюрных приключениях его юности лично и полулегендарного старшего консьержа, неотразимого месье Густава Х., рассказывающего уже ту самую, великолепно плутовскую и макабрически абсурдную историю времён беспрецедентного расцвета и сияющего величия отеля под названием «Гранд Будапешт»…

…экранный «Отель «Гранд Будапешт» непреклонно гениален в своей очаровательно саркастической дидактике, неповторим в трогательно несообразной театральной диалектике и уникален в милом тенденциозно аполитичном умосложении. Его творец — месьё Уэс Андерсон — на протяжении всех ста минут хронометража озорничает, расставляя пред зрителем эстетические, художественные ориентиры, беззаботно поигрывая смещёнными центрами восприятия времени. И по осмыслении его лента — внезапность осознания того, что на самом деле жить в нынешнем постиндустриально-информационном веке революционно-фанстастических скоростей, в реальности после конца всего романтизма и авантюризма в истории, в мире, распавшемся на элементы, сочления и кусочки неподходящих друг к другу фрагментов мозаики — попросту до меланхолии грустно. А ностальгия по тому былому, где всегда на горизонте событий присутствовало и ощущалось овеянное грядущее, устойчиво требует ещё одного повторения прошлого столетия. Ведь теперь каждый зритель безупречного «Отеля…» в тайне знает — скоротечный и стремительный двадцатый век не закончился фейерверком «миллениума». Он просто ненадолго воспользовался образовавшейся в складках тысячелетий передышкой, перед своим очередным, новым витком…