Отзывы Clementine

Сэм Тайлер: "Я просто хочу домой..." Джин Хант: "Ну не будь ты таким нытиком, Сэмми, пойдёшь попозже!"

2006 год, старший детектив манчестерской полиции Сэм Тайлер расследует дело о маньяке, орудующем на городских улицах. Однажды Сэм теряет контроль над ситуацией и обычную человеческую осторожность и на безлюдной автотрассе попадает под машину. В себя он приходит — нет, не в палате интенсивной терапии, а в ... 1973 году, на том же месте, правда, в другой одежде, рядом с другой машиной и пониженным в звании до детектива-инспектора. Для Сэма это — всё равно что попасть на другую планету, настолько он поначалу не вписывается в окружающий мир, настолько его не понимает. Поэтому больше всего на свете ему хочется вернуться домой, но, чтобы сделать это, необходимо выяснить, почему он оказался именно в этом месте и времени, и Сэм очень старается, правда безуспешно.

"Жизнь на Марсе" — идеальный британский сериал, где за кажущейся незамысловатостью сюжета скрывается бесконечная глубина смыслов и интерпретаций, а вся соль заключается в деталях. Его нельзя смотреть, параллельно занимаясь мытьём посуды или глажкой белья, "LoM" требует пристального внимания и полного погружения. К счастью, для последнего тут созданы все условия — атмосфера Англии 70-х годов прошлого века незаметно проникает в подкорку и ощущается как нечто само собой разумеющееся и предельно достоверное, несмотря на то что, на самом деле, до этого ты не имел о ней и малейшего представления. Мужчины в брюках-клёш, рубашках с отложными воротниками и кожаных куртках, девочки, беззаботно танцующие диско в ночных клубах, полицейский участок, от пола до потолка заваленный бумагами и прокуренный так, что можно запросто топор вешать, судмедэксперты несколько дней кряду работающие над вскрытием трупа, вечно занятые неизвестно чем криминалисты, всеобщая лень и неторопливость. Полицейским здесь не просто не доверяют, их боятся. Да и как иначе, если они легко подтасовывают факты, подбрасывают улики, жестоко давят на свидетелей, не гнушаются применением грубой физической силы, в общем безнаказанно творят свой маленький ежедневный беспредел. И какая разница, что в итоге они все делают большое и важное дело — люди этого всё равно не понимают. Как поначалу не понимает и Сэм — идеалист из будущего, который не может арестовать подозреваемого, не зачитав ему права, просто потому, что так нельзя делать, и закрыть дело, не проверив самые незначительные факты, не вывернув наизнанку небо и землю в поисках необходимых улик и твёрдых доказательств, — тоже не может.

В этом отношении очень интересно наблюдать за тем, как работает Сэм в паре со своим начальником Джином Хантом. Если рассматривать всё, что происходит с Сэмом, как шутки запертого в коме подсознания, то Ханта легко можно определить как тёмную сторону личности самого героя, как то, что он давно и прочно спрятал внутри себя как непозволительное и недопустимое в работе полицейского, то, против чего он борется, чтобы оставаться эталонным представителем закона. Чтобы доказать свою правоту и показать, как надо проводить расследование, Сэму каждый день приходится буквально вгрызаться в глотку своему начальнику, занимая при этом позицию "против всех", потому что все, естественно, за несокрушимого Ханта. Но, как известно, вода камень точит, и Сэм, обладающий неподдельным обаянием и выступающий в роли того самого луча света в тёмном царстве, постепенно завоёвывает доверие как отдела, так и своего босса. К концу истории, кстати, все коллеги Сэма по доброй воле зачитывают права при задержании, на допросах используют кассеты для записи показаний, и руки распускают заметно реже. Немного, но уже что-то.

Впрочем, история не столько о том, как хороший полицейский Сэм борется против плохих парней, прививая им нормы полицейской этики, сколько о поиске своего места в сложном и противоречивом мире. Сэм Тайлер по сути не знает кто он такой; всё, что он делает, направлено на то, чтобы найти себя — найти и вытащить, привести в чувство, вернуть в привычную и знакомую реальность. Ему трудно и страшно, и это ощущение постоянного внутреннего страха, непроходящей тревоги за своё будущее, напряжённого ожидания конца, когда тебя либо отключат от медицинского оборудования, либо ты перестанешь бороться и "отключишься" сам, передано в сериале до дрожи. Саспенс, от которого по коже бегут мурашки, здесь в каждой серии — настолько, что в какой-то момент кошмары Сэма начинают казаться реальнее окружающего его мира. Здесь действительно есть чего испугаться и над чем задуматься. И, конечно же, посмеяться тоже есть над чем — это всё-таки английское кино, а оно немыслимо без английского юмора.

Ну и получить удовольствие от актёрской игры — само собой разумеется. В последнее время я как-то особенно люблю лёгкую театральность, присущую игре британских актёров. Так, Филип Гленистер, воплотивший на экране главного антагониста Сэма одиозного Джина Ханта, покорил меня с момента самого первого своего появления, того, где он, особо не рассуждая, встряхнул ошалевшего от вида полицейского участка и расшумевшегося Сэма. В пару движений и в несколько фраз уложилось всё, что Сэму надо было узнать о себе, своём месте и о том, что делать дальше. И сыграно это было мощно. Конечно, Джин Хант, не так прост, как кажется с первого взгляда, и передать сложность его характера Гленистер смог на отлично.

О Джоне Симме и говорить нечего. Он вообще чертовски талантливый актёр. Его Сэм реален настолько же, насколько реален и Мастер. А ведь между Сэмом и Мастером нет ничего, совсем ничего общего...

Жаль, что британские сериалы такие короткие...

Все маленькие городки похожи друг на друга, и не только американские. И секреты их — давно не секреты, потому что видели уже, знаем. Однако у британского "Бродчёрча", несмотря на типичность затронутых проблем, предсказуемость спрятанных в шкафах жителей скелетов и возможность догадаться, что убийца не дворецкий (я всё-таки больше люблю, когда думаешь-думаешь и всё равно оказываешься в итоге не прав), есть и свои плюсы.

В первую очередь, это, конечно же, атмосфера. Цветовая тональность, плавная съёмка, медитативные пейзажи морского побережья, пронзительные саундтреки — всё это работает на создание особого настроения, замешанного на грусти, печали и горечи, на сожалении о том, чему уже никогда не сбыться, и скорби о потерянном. "Бродчёрч" никуда не спешит, замедленное развитие сюжета позволяет как следует всмотреться в каждого персонажа, отбросить первоначальные подозрения, посочувствовать и поразмышлять над превратностями судьбы.

"Бродчёрч" сложно назвать детективом в том смысле, как мы привыкли его понимать. Да, здесь есть убийство и его расследование, есть детектив, который и сам поначалу человек-загадка, есть круг подозреваемых — и он не сужается до самой последней серии. Однако всё это — лишь ещё один повод заглянуть в шкафы и под кровати, в компьютеры и телефоны обычных необычных людей, вытащить их из своих уютных норок и под пристальным взглядом фотокамер провести по улицам городка вслед за 11-летним мальчиком, укатившем на скейте прямо в объятия собственной смерти.

Я, кстати, не зря сказала "в объятия", через тему объятий здесь раскрываются все человеческие отношения. Обнять в знак поддержки и утешения, в минуту последнего прощания, в момент слабости, чтобы выразить доверие и проявить сочувствие, показать свою причастность и заинтересованность в судьбе другого человека... И метафорическое "я так тебя люблю, что готов задушить в объятиях", лишённое метафоричности...

Детектив Алек Харди, воспринимающий своё пребывание в Бродчёрче как наказание за совершённую когда-то ошибку, считает, что в определённых обстоятельствах на убийство способен каждый, и не доверяет никому. Его напарница Элли Миллер, коренная жительница города, уверена, что среди её друзей и знакомых по определению нет человека, способного убить ребёнка. Вместе они пытаются понять, что же случилось с Дэнни Латимером на ночном пляже, но, чем ближе подбираются к разгадке, тем меньше хотят знать правду... Потому что больно. Страшно. Несправедливо. Жестоко. А главное — непостижимо. И даже Алеку Харди, изначально готовому ко всему и подозревающему каждого жителя города, в конце приходится долго собираться с силами, чтобы назвать имя убийцы. Потому что какими бы внутренне одинокими и замкнутыми ни были люди, в определённых обстоятельствах они привязываются друг к другу.

"Бродчёрч" прекрасно сыгран. Крупные планы, эмоции на лицах, "игра глазами" — внутреннее прочтение персонажа удалось и Теннанту, и Оливии Колман, и Джоди Уиттакер (её героиня, мать погибшего мальчика, не раз провоцировала на хлюпанье носом и размазывание слёз по щекам), да и остальным тоже. Однако мне больше всего здесь понравился Артур Дарвилл, он словно светился изнутри на протяжении всего сериала, даже в те моменты, когда его причастность к преступлению казалась почти очевидной.

Не знаю, захочется ли мне посмотреть второй сезон, когда съёмки закончатся, но американский ремейк "Грейспойнт" заценю обязательно, там обещают другой финал, к тому же мне почему-то кажется, что у американцев эта история получится лучше.

По пятибалльной шкале у британского "Бродчёрча" твёрдая четвёрка.

Ну вот. А я ещё смотреть не хотела. Пропустила бы — жалела потом. Потому что "Новый Человек паук" действительно новый. Я о финале, да. Нет, я знала, конечно, что в старых-старых комиксах так оно и было, однако от фильма Уэбба ничего подобного не ожидала. Это же супергеройское кино, в конце концов, а не древнегреческая трагедия, у него, на минуточку, ещё и продолжение должно быть... но Уэбб молодец — и жест, которым он ставит под сомнение могущество своего героя, иначе как отважным не назовёшь.

"Новый Человек-паук" в сюжетном плане в принципе отважное кино, своего рода эксперимент над каноном и, на мой взгляд, эксперимент удачный. Достаточно вспомнить подростка Питера Паркера из первого фильма, на чью обычную "возрастную ломку" наложилась ломка особенная, — новый Питер совсем не похож на героя Тоби Магуайера, он более реалистичен, достоверен и по-человечески понятен. И если в первом фильме Уэбб заострил внимание на возрастной и внутренней метаморфозе героя, то во втором коснулся куда более серьёзных проблем, связанных и со становлением характеров, и с неизбежной в пору взросления потерей близких когда-то людей. Кроме этого, всерьёз задался вопросом о причинах, толкающих человека на ту самую пресловутую тёмную сторону, а также об истоках агрессии и жестокости в современном обществе. Ну и, конечно же, жизнь — "Новый человек-паук" ещё раз напоминает нам о том, какая это хрупкая штука, непредсказуемая и пугающая своей непредсказуемостью: падающие на голову кирпичи здесь тоже есть, только в другой обёртке.

Кстати, об обёртке. Второй фильм о новом Человеке-пауке в этом отношении на порядок превзошёл первый — экшена здесь хоть ковшом черпай. К тому же потрясающие спецэффекты, красочные мощные по силе воздействия сцены полётов над сходящим с ума городом, вызывают ощущение полного погружения в картинку и срабатывают так, что иногда кажется, будто сам летишь рядом с Паучком и при взгляде на землю с какого-нибудь очередного небоскрёба испытываешь самое настоящее головокружение и тошноту. Впрочем, всё эта круговерть и внешняя навороченность, рушащиеся здания, электрические разряды и переворачивающие в воздухе машины здесь не главное. Все болевые точки как раз где-то между — это случайное столкновение Макса Диллона с Человеком-пауком на улице, разговор Макса и Гвен Стейси в лифте, возвращение Гарри Осборна в родной город и их встреча с Питером Паркером, объяснение Гвен и Питера перед её финальным собеседованием в Оксфорд... Всё самое настоящее и серьёзное — вне привычных паучьих подвигов. И, раз уж речь зашла о серьёзном, надо хоть чуть-чуть сказать о злодеях, а их тут, между прочим, сразу двое и тому, как этот дуэт образовался, уделено достаточно места. Потому что у обоих была причина, оба были по-своему несчастны и одиноки, у обоих нашлись личные счёты с Человеком-пауком. Я даже не знаю, чья история в этом контексте более трагична.

Макс Диллон, буквально списанный с маленького человека русской классической литературы, неожиданно для себя самого ставший могущественным Электро, и Гарри Осборн, лучший друг Питера, отчаянно сражающийся за возможность просто остаться в живых, — такие разные и одинаковые одновременно. У Джейми Фокса, кстати, Макс получился даже лучше Электро, сочувствие во всяком случае этот персонаж вызывал искреннее. А Гарри, сыгранный Дэйном ДеХаана, которого я только в непонравившейся когда-то "Хронике" и видела, вообще поразил. Как и Человек-паук, новый Гарри Осборн совсем другой, и история у него трагичнее, и злодейский потенциал в разы больше... Но до чего же он хорош был в моменты внутреннего надлома! Классная актёрская игра без преувеличения. И сцена на берегу Гудзона, где Питер и Гарри пускают камешки-"лягушки" по воде, у меня в этом фильме самая любимая. Последние мгновения уходящего мальчишества, неуверенные попытки построить новые отношения, заполнить пробел долгого небытия в жизни друг друга, старательно подбираемые фразы... слова, слова... Очень трогательный и грустный момент, финал, естественно, предсказуем.

Конечно, у фильма есть и немало недостатков: и поступки герои совершают порой абсолютно нелогичные, и сюжетные ходы часто типичны и неоригинальны, но... почему-то об этом думать и говорить не хочется. Это же "Человек-паук" всё-таки, не "Бэтмен".

Несмотря на то что идея "Изгнания" не блещет оригинальностью, фильм оказался серьёзным и впечатления оставил положительные.

Журналист Том Ронстадт, уставший от жизни циник, ищущий забвения в случайных связях и наркотиках, однажды теряет работу и, не зная, что делать с самим собой дальше, возвращается в родной город, где не был 18 лет и где обнаруживает, что его отец давно страдает болезнью Альцгеймера, а младшая сестра, посвятившая себя уходу за ним, выглядит и чувствует себя намного старше самого Тома. Возвращение домой — всегда шаг в прошлое, а над прошлым Тома тяжким грузом висит нераскрытая когда-то тайна, нелепая и безумная ссора с отцом, единственный раз в жизни поднявшим на сына руку, слабость мальчишки и побег из уютного мира детской в противоречивую и сложную взрослую жизнь. Том разочарован в себе и, чтобы понять, как и почему он стал тем, кого каждое утро видит в зеркале, ему необходимо вернуться назад, в события тридцатилетней давности, и понять, с чего всё началось.

Естественно, Том поначалу к этому не готов, система его нравственных ценностей искажена, и, чтобы выбраться из пропасти собственного падения, ему нужно время ... и люди.

"Изгнание" — кино скорее внутреннего плана, событийный фон здесь не особо богат, зато линия отношений больного отца и блудного сына более чем насыщена "событиями", как, впрочем, и линии других отношений, в которые вернувшийся Том вступает волей-неволей. Здесь и встреча с другом детства, чья жизнь не похожа на твою собственную как небо не похоже на землю, и внезапно сложившийся любовный треугольник, который при ближайшем рассмотрении лишается всех своих углов и превращается в чёткую прямую линию, и запутанное журналистское расследование, чьи результаты страшны и непредсказуемы, и плевок на ещё свежую могилу как итоговый шаг к окончательному принятию окружающего мира. При этом — никаких пороговых ситуаций, всё до жути обыденно, просто и узнаваемо.

Весь сюжет "Изгнания" крутится и замыкается на безнадёжно больном отце Тома, чей персонаж в исполнении Джима Бродбента вызывает бурю самых противоречивых эмоций — от раздражения до жалости и восхищения. И, вряд ли ошибусь, если скажу, что игра Брондбента в данном случае кажется намного интересней, чем игра Симма. Брондберту веришь с первого взгляда, от его персонажа сложно оторваться, он чертовски живой, до мурашек.

Что касается Симма, то его способность вживаться в самые разные роли сомнению не подвергается. Хотя, если присмотреться, в Томе Рондстате есть что-то и от моего любимого Сэма Тайлера. Во всяком случае, в финале фильма Том достигает уровня человека, рядом с которым хотелось бы остаться навсегда. Правило Сэма — "в каком бы странном месте ты ни оказался, сделай его своим домом" — срабатывает и с Томом, да и в их историях есть немало общих моментов. И тем не менее, это не повторение, это другое, и Джон здесь хорош по-другому.

Так что фанатам Симма я бы "Изгнание" обязательно посоветовала, равно как и тем, кому интересна проблема самоидентификации и погружения в прошлое.

Когда находишься среди такой любви, без неё уже нельзя жить. От неё невозможно оторваться. (Инара)

Ну всё — я влюбилась. В экипаж "Серенити". И одного раза мне недостаточно — буду смотреть ещё, и ещё, и ещё)) Точнее — пересматривать. Самое же удивительное во всей этой истории то, что я со всей моей любовью к фантастическим фильмам и сериалам (даже мультсериалам когда-то!) снятого в начале 2000-х "Светлячка" до сих пор не видела. Как я могла пропустить такую прелесть? Впрочем, ладно, теперь-то уж она моя, точно!

У сериала, между прочим, интересная и печальная судьба. Из-за низких рейтингов его показ, начатый телеканалом FOX в 2002 году, был прекращён после одиннадцатой из четырнадцати отснятых серий, после чего о дальнейших съёмках не могло быть и речи. Однако спустя время сериал неожиданно обрёл самую настоящую популярность и зрительскую любовь.

Успех "Светлячка" во многом определяется хорошо скроенным сценарием, продуманной вселенной — с предысторией и множеством вариантов дальнейшего развития событий, особой атмосферой, качественной игрой актёров, шикарнейшими диалогами и искромётным юмором.

Много текста. Возможны спойлеры.

Помимо этого, режиссёр сериала Джосс Уидон показал зрителям историю, снятую в необычной для научной фантастики форме, а именно — на стыке жанров космооперы и вестерна. Частично мир, в котором живут его персонажи, напоминает американский Дикий Запад ХIХ века — здесь мужчины носят ковбойские шляпы и сапоги, стреляют из револьверов и винтовок, ездят на лошадях и хлещут алкоголь в придорожных салунах. Правда, происходит всё это безобразие в 2517 году, в то время как космические корабли вовсю бороздят просторы вселенной, а от нашей когда-то цветущей планеты остались только воспоминания. Люди исчерпали ресурсы "Старой Земли" и занялись освоением новой галактики. Её центральные планеты высокоразвиты во всех отношениях — здесь сосредоточены главные силы Альянса — тоталитарного межгалактического правительства. Альянс жесток и беспощаден, в своё время он выиграл Объединительную войну, установив свою диктатуру над всей звёздной системой. Однако, несмотря на технологическую силу и военную мощь, руки Альянса ещё коротки и до галактических окраин достают не всегда. Здесь, на периферии, в сухом и жарком климате маленьких лун люди, оторванные от центра и лишённые достижений науки и техники, постепенно забывают, что такое "цивилизация" и живут по своим собственным законам. И здесь же "работает" экипаж космического корабля "Серенити" (что в переводе, кстати, означает "Безмятежность"), промышляющий контрабандой и прочими неугодными Альянсу делами.

Возглавляет экипаж бывший военный, сержант Армии Сопротивления, потерпевшей поражение в войне с Альянсом, капитан Малькольм «Мэл» Рейнольдс. Идеальный командир, лидер и центральное звено группы, человек, не понаслышке знающий, что такое оказаться на проигравшей стороне, увлекающийся и увлекающий, иногда беспечно-безрассудный, но в то же время обладающий безмерной отвагой и мужеством, а главное — безгранично преданный команде и своему кораблю. А команда на борту "Серенити" собралась ещё та — как я уже говорила, не полюбить невозможно!

Вот Зоуи Уошбёрн, например. Первый помощник Мэла, его давняя боевая подруга, надёжный товарищ и верный солдат, никогда не покидающий свой пост. Воплощённое здравомыслие команды. Довольно часто Зоуи приходится выполнять функцию тормоза, сдерживающего рискованные порывы капитана, а ещё чаще — роль "бога из машины", вытаскивающего и спасающего отчаянную капитанскую задницу то из одной, то из другой опасной переделки. Потому что капитан хоть и прислушивается к советам, но поступает-то всё равно по-своему. Хотя его приказы Зоуи исполняла всегда... За исключением одного правда — на борту "Серенити" она вышла замуж.

Уош — пилот от Бога и по совместительству муж Зоуи. Впрочем, юмор тут вряд ли уместен, потому как семья у них что надо. Уош любит "Серенити", любит космос, любит своё дело и свою жену. Он не воин, в бою от него мало толку, но "унести" команду за пределы досягаемости ему под силу. Иногда он ведёт себя как мальчишка, в детстве не наигравшийся в солдатиков, иногда сердится на Зоуи и ревнует её — не то чтобы к Мэлу, скорее к их общему военному прошлому, в котором Уоша не было. Однако, несмотря на внешнюю мягкотелость, внутри у парня стальной позвоночник — в моменты острой необходимости он дерётся не хуже других и за капитана горло порвёт любому.

Чего, кажется, поначалу не скажешь о Джейне Коббе, у которого всему на свете есть денежный эквивалент. Не случайно Мэл и его самого "перекупил" когда-то у более жадного работодателя. Ведёт себя Джейн грубо, изящными манерами не отличается, в команде выступает демо-версией принципа "сила есть — ума не надо", бывает, что и косячит, бывает, что и предаёт. Но... Мэл бы не выбрал пустого человека и уж точно не доверил бы ему свою жизнь. И Джейн — не пустой. Он даже склонен к рефлексии, а о проступках сожалеет искренне и с раскаянием. И за Мэла, между прочим, порвёт тоже, да и не только за Мэла, за любого из команды, если надо будет и если не проспит случайно всю заварушку. А ещё он обладает каким-то непостижимым животным обаянием (от него глаз не оторвать, честно) и очень любит свою маму, её письма и вязаные шапочки, что она шлёт ему с какой-то далёкой-далёкой захолустной луны. Трогательный в общем парень, хоть и придурковатый. Шут одним словом.

В команде, кстати, есть ещё один талант от Бога — очаровашка Кейли Фрай, механик-самоучка, чувствующая сердце корабля как своё собственное. Однако, помимо этого, девчонка обладает ещё одним редким даром — она умеет видеть хорошее в любой даже самой безнадёжной ситуации. Открытая, добрая, отзывчивая, мечтающая о нарядных платьях в оборках-кружевах и большой любви. Излучающая тепло и свет. Душа "Серенити", сама Безмятежность...

Эти пятеро — экипаж корабля, но не вся его команда. Почти с самого начала полётов с "Серенити" путешествует Инара Серра — компаньонка XXVI века, аналог земной гейши века XVII-го. Как и у последних, у Инары высокий социальный статус и серьёзная школа за плечами. Свободные куртизанки будущего ценятся в галактике на вес золота, и присутствие на транспортном корабле одной из них открывает двери на многие планеты и луны Альянса. Но Инара летает с "Серенити" не только работы ради — у неё особые отношения с Мэлом, а у Мэла — с ней. Но рассказывать о них — значит, раскрывать чуть ли не главную интригу, поэтому не буду.

Однако и это ещё не все. Сериал начинается с "пополнения" команды. На планете под названием Персефона к ней присоединяются трое весьма и весьма непростых личностей. Первый гость "Серенити" — "Пастор" Бук, поистине тёмная лошадка, человек, чьё прошлое покрыто плотной завесой тайны (страшной наверняка). У него обширные, не обычные для священника знания о криминальном мире, он отлично владеет оружием и имеет серьёзные связи в правящих кругах Альянса. При этом искренне верит в Бога и не расстаётся с Библией, для жизни выбирает Светлячок, а в качестве друзей и паствы — группу государственных преступников.

Помимо священника со странностями, на борт "Серенити" поднимаются не менее странные брат и сестра Саймон и Ривер Тэм. Саймон Тэм — талантливый врач, хирург, совсем недавно практиковавший в лучшей клинике Альянса. Он любит свою работу, знает её, но, не задумываясь, бросает ради спасения младшей сестрёнки. Саймон — интеллигент до мозга костей, воспитанный в аристократической среде, сдержанный и серьёзный. Многое на "Серенити" ему непонятно и чуждо, как и сам он поначалу чужд и непонятен команде авантюристов, однако именно здесь Саймон обретает кров и свою настоящую семью.

Ну и Ривер, малышка Ривер, ребёнок-вундеркинд, с которой всё началось и на которой замкнулось в итоге. Девочка, отправленная родителями в лучшую закрытую школу вселенной, но вместо классной комнаты угодившая на экспериментальный стол безжалостных учёных Альянса в качестве подопытного кролика. Что с ней там делали и в кого превратили в итоге — главная загадка, которую изо всех сил пытается разгадать её старший брат Саймон. Ривер непредсказуема и временами опасна, она читает мысли, предвидит будущее, а после того, как в её мозгу бесцеремонно покопались люди в синих перчатках, ещё и не особо дружит со своей гениальной головой. При этом она всего лишь ребёнок, маленький ребёнок чуть было не потерявшийся в неведомых просторах галактики.

Сюжет "Светлячка" построен по вертикальному принципу — каждая серия посвящена отдельному "делу" экипажа "Серенити", однако при этом все эпизоды так или иначе связаны между собой. Есть сквозные второстепенные персонажи, которые появляются в нескольких, разорванных во времени сериях, есть "дела" с продолжением, чаще всего развивающиеся по простой схеме "добыть — сбыть", и, конечно же, есть общая нить, объединяющая все эпизоды в одно гармоничное целое. Это преследование "Серенити" Альянсом с целью заполучить назад сбежавшую с помощью брата Ривер.

Интересен и подход к раскрытию характеров персонажей — в каждой последующей серии мы узнаём о них чуть больше, чем в предыдущей, как если бы снимали с лиц вуали, постепенно, одну за другой. То же самое с отношениями между ними. В самом начале мы не знаем, что связывает таких разных людей и даже сомневаемся в их психологической и профессиональной совместимости, однако к концу сезона уже не представляем, что стало бы с командой при изъятии хотя бы одного её звена.

Я, кстати, подозреваю, что изначальный неуспех сериала как и его внезапная популярность, не в последнюю очередь связаны именно с тем, что в проекте по сути нет главного героя. Ведь даже Мэл с его харизматичностью, обаянием и должностным преимуществом над остальными — не главный герой. Главный герой здесь — команда.

Редкий случай, когда звёзды или что там ведёт создателей сериалов, сложились так удачно, что актёры абсолютно вписались в свои роли, настолько вписались, что пока сериал смотришь, совершенно не думаешь о них в отрыве от вот этой вот конкретной истории. Да и потом не думаешь. Сложно представить, что Кейли, например, не Кейли, а какая-то Джуэл Стэйт, и с остальными — то же самое. Каждый уникален, каждый по-своему велик, и при этом неотъемлемая часть целого. Настоящая команда, настоящая семья, настоящие люди. И — ну как тут не сорваться на писк и всхлипы! — когда все они... такие родные, милые и любимые уже навсегда! Прелесть, прелесть и ещё раз прелесть! Одни совместные посиделки за столом на кухне "Серенити" чего стоят! Не в каждой семье такое увидишь. А как они разговаривают! Диалоги в "Светлячке" можно запросто растаскивать на цитаты — тут такое мастерство, такая виртуозность, такой юмор! И нежность. И любовь в первую очередь. Концентрация последней здесь, на мой взгляд, бьёт все рекорды.

Супружеская любовь, любовь брата к младшей сестрёнке, дружеская любовь, любовь только-только зарождающаяся и та, что существует давно, но не решается себя обнаружить, любовь, граничащая с самопожертвованием, любовь, способная свернуть горы и преодолеть непреодолимое, любовь к делу, которому служишь, любовь к жизни.

Когда находишься среди такой любви, без неё уже нельзя жить. От неё невозможно оторваться (Инара). И когда на тебя с экрана, где идёт вроде бы простенький космический сериальчик, обрушивается эта непостижимая любовь, ты за пару каких-то вечеров настолько к ней привыкаешь, что тоже не можешь жить вне её и тоже не можешь от неё оторваться. И в этом ещё одно объяснение невероятной популярности сериала.

И если уж говорить о любви, у меня, как и у многих зрителей "Светлячка", есть свои любимые эпизоды, которые, чувствую, будут пересматриваться чаще других. Это «Спасение» ( Safe) — ах как там танцует Ривер, как там она танцует!, «Джейнбург» (Jaynestown) — после которого я уже не могла не любить Джейна, «Нехватка воздуха» (Out of Gas) — создание и испытание команды, «Ариэль» (Ariel) — Джейн и ещё раз Джейн, предательство и искупление, «Военные истории» (War Stories) — Мэл и другие как они есть, со всем что внутри, «Послание» (The Message) — если не можешь бежать — ползи, если не можешь ползти — найди того, кто донесёт тебя (с), и, конечно же, «Объекты в пространстве» (Objects in Space) — эпизод, которому вообще нет равных, на мой взгляд — один из лучших в мировом кинематографе.

Как итог: "Светлячок" стоит внимания не только тех, кто любит фантастику. "Светлячок" стоит внимания вообще. Потому что шедевр. Шедевр без лести. Не столько сериал, сколько Кино. Кино с большой буквы. Firefly.

Стивена Кинга сложно экранизировать — и как бы грустно это ни прозвучало, большинство многосерийных киноверсий его романов оставляют желать лучшего. Хотя, казалось бы, его истории так и просятся на экран. В чём причина — не знаю, но на общем фоне неудачных экранизаций новый сериал "Под куполом" смотрится на одном дыхании и по-настоящему захватывает.

Общую сюжетную идею новой не назовёшь: историю людей, оторванных от внешнего мира и не по своей воле запертых в ограниченном пространстве, мы видели уже не раз, в масштабе телесериала в том же LOSTe, например. Однако "Под куполом" отличается от своих предшественников именно тем, что это типично кинговская вещица. Так, зритель, знакомый с творчеством Мастера, сможет просчитать событийный ряд уже с самых первых кадров. Вот на маленький городок в излюбленном писателем штате Мэн падает огромный непроницаемый купол и отрезает его жителей от всего остального мира. Откуда он взялся — не так уж и трудно догадаться. По ходу развития сюжета догадка подтверждается. Купол, оказавшийся в определенном месте в определённое время, само собой явление неслучайное. Люди, попавшие в его западню, тоже не просто так оказываются заложниками ситуации. Одному из главных героев истории — бывшему военному Дейлу Барби Барбаре — оставалось проехать каких-то пару метров до падения прозрачной стены, чтобы оказаться по ту сторону, но он, конечно же, не успел. То же самое с однополой семьёй, везущей дочь в закрытую школу.

Дальше события развиваются в жанре социального триллера — в замкнутом пространстве человеческий социум подвергает себя проверке на прочность, переживает самый настоящий кризис гуманизма и впадает в средневековое мракобесие вплоть до показательных казней с наскоро возведенной на главной площади виселицей. На первый план выдвигается одержимый жаждой власти злодей, который с тонкостью, присущей большинству тоталитарных лидеров, склоняет напуганных и растерянных жителей под свои знамёна. И противостоят ему — опять же типично по-кинговски — в первую очередь... дети (узнаваемые кинговские дети, подростки, чем-то похожие на тех, что мы когда-то видели в "Оно" или в "Ловце снов"). Изначально разные, имеющие слишком мало общего, чтобы когда-нибудь стать друзьями, они оказываются связаны куда более прочными узами, чем кажется на первый взгляд. Более того они — идеальные составляющие ка-тета, ключевого понятия в творчестве Кинга (обычно это группа людей, объединённых волей судьбы; постепенно они обнаруживают сильнейшую эмоциональную связь друг с другом и действуют сообща, выполняя некую особую миссию, недоступную для понимания обычных смертных.) У стандартного ка-тета есть лидер, определяющий как вектор движения, так и внутреннюю составляющую, ось, на которой и держится единство его участников. Среди подростков "Купола" лидера нет, в данном случае он человек со стороны, и на его поиски отведена часть первого сезона — и Джулия, и Барби, постепенно вступающие в уже очерченный "Куполом" круг избранных, одинаково подходят на эту роль, и только в последней серии настоящий "монарх" выходит на свет.

Между ними, кстати, развивается своя история — типичная история мужчины и женщины, неожиданно столкнувшихся друг с другом и обнаруживших, что они двое и есть те самые, которым уже никогда нельзя потерять друг друга. История со скелетами в шкафах, с "трудностями перевода", с преодолением и надеждой. Красивая, между прочим, история, особенно если хочется киноромантики и чтобы "они всё-таки поняли друг друга и остались вместе".

Да, и о Барби. Не знаю, как там в оригинальном варианте, но в сериале это ... ну очень привлекательный персонаж. Ему бы тоже не помешал вытатуированный на плече иероглиф со значением: "Он с нами, но он не один из нас". Барби вообще из серии идеальных героев — героев как есть. Смотришь на него — и понимаешь, что в реальности такие люди вряд ли возможны, но в мире художественном, живущем по другим законам, где обязательно должен быть конфликт добра и зла, столкновение общественных формаций, проблема выбора лидера и направления в развитии социума, такой герой просто необходим. Необходим как необходимо провозглашение торжества гуманизма над антигуманизмом и свободы личности над её порабощением. В общем, мой персонаж, всё, что я люблю, в нём есть, и на "невозможность Барби в нашей действительности" я просто закрываю глаза.

Как итог: первый сезон "Купола" оставляет приятные впечатления. Он в меру лёгкий, не перегруженный философской и психологической составляющей, но при этом увлекательный и захватывающий. В него быстро погружаешься и залипаешь надолго. Его даже хочется посмотреть сразу, не отрываясь, потому что размышлять особо не над чем, а за сюжетом хочется следить на уровне: "ну же, ну же, чего там дальше". Жаль, что второго сезона ещё нет, потому что буду ли я его смотреть, после того как прочитаю роман, не знаю... Хотя ради чудо-деток и Барби с Джулией всё-таки, наверное, посмотрю.

"Пусть где-то в Альбукерке Джесси и Уолт варят не мет, а конфеты".©

Мне хочется стереть себе память, чтобы пережить эту историю заново. Мазохистское желание — ещё раз по тем же адовым дискам, шаг за шагом, но... их мало, таких историй. Потому что — покажите мне человека, который был бы в восторге от шоковой терапии. Покажите мне кого-нибудь, кто с удовольствием бы заглянул себе в душу, добровольно снял бы защитные коды, распаролил бы всё, что годами тщательно скрывал, выдумывая и выдумывая комбинации символов, которые нельзя просчитать. Покажите мне того, кто бы с радостью взломал самого себя. Создатели же сериала на протяжении пяти сезонов взламывали человеческую душу — и достигли успеха, между прочим. А когда на твоих глазах настойчиво и дотошно препарируют кого-то, ты сам невольно начинаешь копаться в себе. Пример заразителен.

Уолтера Уайта называют антигероем. В сюжетно-смысловом плане это определение верно (Джесси Пинкман, моя душевная боль, тоже антигерой в сюжетно-смысловом плане). Однако само это определение слишком картонно, слишком плоско, слишком ни о чём.

А дальше невероятных размеров простыня. Наверняка со спойлерами.

Уолтер Уайт — человек, оказавшийся в пороговой ситуации. Внезапно обнаруженный рак — когда ты неудачник по жизни, школьный учитель с ипотекой, больным сыном, беременной дурой-женой и нулевыми денежными сбережениями — тот ещё пинок, чтобы начать шевелиться. А если за все свои прожитые полвека и один год ты не придумал себе ничего, что можно было бы возвести в ранг ценности, и потому приравнял это понятие к понятию семьи (а что, правильно ведь приравнял, потому как что, кроме семьи, может иметь значение в мире, где ты вечно трёшься в задних рядах и ни на йоту не продвигаешься вперёд?), то и выход у тебя один — сделать хоть что-нибудь для родных, хоть как-то облегчить их существование после того, как тебя с твоими скромными доходами не станет. Задаваться вопросом: "А надо ли и так ли им это необходимо?" не имеет смысла — ценность обозначена, цена не важна. Так что всё логично. Интеллигентному, умному, тихому учителю, подрабатывающему на автомойке в свободное от занятий время, не остаётся ничего, кроме как преступить закон. Уолтер Уайт — человек, доведённый до отчаянья, и он не виноват, что оказался в жизненном тупике. Так нам кажется сначала.

Однако, даже для того, чтобы зайти в тупик, надо выбрать дорогу. Уолтер Уайт — гениальнейший химик. Настолько гениальный, что на заре своей жизни вместе с любимой девушкой и лучшим другом создал предприятие, обещающее большие финансовые доходы, поле для научной деятельности и самовыражения. Вот только триумвират приказал долго жить, когда любимая девушка вышла замуж за лучшего друга. Что делать в такой ситуации? Ага, конечно, забрать свою долю из общего дела, послать все к чёрту и зажить скромной непритязательной жизнью, заперев и талант, и амбиции под надёжный замок с кодом, а код записать на бумажке и потерять раз и навсегда, не запоминая. Ошибка молодости, решение, принятое на нервах, и всё — психологическая травма с необратимыми последствиями...

И ситуация порога, тот самый тупик, в котором Уолт оказался, толкнула его не к восстановлению функции главы семейства, добытчика и защитника, чей дом — крепость, — а к взлому своих же внутренних закодированных замков. К себе самому — неудовлетворённому достигнутым, сожалеющему о прошлом, обиженному и обозлённому, к себе — талантливому, великому, гениальному. К себе, способному восстановить справедливость и достичь поистине огромных результатов на брошенном когда-то поприще. Пусть незаконно, но достичь. Как говорится, все средства хороши, последние тоже могут стать первыми, великие люди часто идут к своей цели по трупам и т.д., и т.п. У Уолта наверняка нашлась бы ещё куча аргументов — что-что, а аргументировать он умеет, растворённые в кислоте — в курсе.

Чтобы заработать катастрофически необходимые деньги, Уолт вместе с мальчишкой-наркоманом Джесси Пинкманом начинает варить амфетамин. Только дело не ограничивается добычей запланированной суммы денег, потому что постепенно в дело вступают задвинутые на задний план амбиции и похеренные семейной жизнью возможности Уолта. Дело, затеянное им как способ по-быстрому срубить бабла, становится реальным полем для компенсации всех его несбывшихся надежд и мечтаний. И вот тут-то на свет рождается новый Уолт — Хайзенберг, тот, который его близким и в страшных снах не снился.

Я сейчас, по сути, занимаюсь вольным пересказом истории, и — словно заново её переживаю. Заново узнаю Уолта. Заново ему сочувствую, заново его поддерживаю. Заново начинаю в нём сомневаться, догадываться о той адовой яме, что у него внутри. Заново его презираю, заново ненавижу, от всей души желаю, чтоб поймали, остановили, защёлкнули наручники, закрыли в камере — навсегда, без права на освобождение! Потому что быть и такой сволочью! И... снова жалею его.

Гениальность сериала в том и заключается, что нас проводят по всем возможным закуткам человеческой души, показывают всё, что в ней гнездится, сдерживается и вырывается наружу. Создатели буквально вцепились в души героев и занялись не любительскими, а самыми настоящими психологическими раскопками. Психологизм, вот за что я люблю "ВВ".

Нет ни героев, ни антигероев. Есть люди. С тараканами и скорпионами в головах, обыкновенные, узнаваемые, страшные в этой своей узнаваемости и обыкновенности, вызывающие почти экзистенциальный ужас — до спазмов, до микроинсультов, как у Хэнка, когда он понял, с кем делил хлеб и соль за семейным столом, кому доверял, кого думал, что знает. Вечные люди, не лишённые ни любви, ни сострадания,одержимо жестокие и милосердные одержимо.

Океан смыслов. Миллиард оттенков. Уйма нюансов. И ни одной лишней сцены за все пять сезонов, ни одного неоправданно введённого проходного персонажа. Все — мазки в одном масштабном полотне. Все — кусочки одной большой мозаики. Вот Тодд, например. Он появляется в пятом сезоне, когда мы уже открыто презираем Уолта и не хотим для него пощады. Появляется и показывает... Что? Ещё большую глубину нравственного падения, самое дно, где уже и души-то нет, потому что никакая душа в такой выгребной яме не выживет — задохнётся, схлопнется, скукожится и отомрёт на фиг, как рудимент какой-нибудь. Тодд — психопат с маниакальными наклонностями, такие в детстве вешают собак, наверное, и поджигают хвосты кошкам. Он хитёр и не глуп в интеллектуальном плане, но туп как пробка в плане нравственном. Он бездушен. И поэтому страшен. И на его фоне Уолт выигрывает. Так же, как постоянно проигрывает в сравнении со своим партнёром-раздолбаем Джесси Пинкманом.

Говоря о Джесси нельзя умолчать о том, что он просто не мог не стать моим любимым персонажем. Не потому что мне нравятся плохие парни, мне как раз наоборот априори нравятся хорошие... но непременно с каким-нибудь внутренним надломом, с какой-нибудь тщательно скрываемой болью, и чтобы обязательно чувство юмора, возможно даже запредельная ироничность, выводящая их до уровня трикстеров, при этом непременно рефлексия, работа над собой, душевный героизм... Но и такие раненые, как Джесси, — тоже. Потому что в них есть все задатки моих любимых героев, только в неразвитом, зачаточном состоянии. Джесси просто не повезло встретить Уолтера. И не только встретить, а ещё и поверить в Уолтера, более того позволить себе надеяться на то, что в жизни этого человека ему, Джесси, тоже найдётся место. Вот только у Уолта уже есть сын, и никакие несчастные мальчики в нагрузку ему не нужны, а Джесси необходим только лишь для того, чтобы было с кем "дела делать" и на кого всю грязную работу перекладывать.

К тому же легче всего использовать тех, кто к тебе привязался. Кто тебе доверяет. Кто слабее и лучше. А Джесси, с детства заражённый неприкаянностью и "никому-ненужностью", живущий с тайной мечтой чтобы полюбили — хоть кто-нибудь полюбил — такого как есть, — идеальный кандидат на пожизненное использование. И Уолт это быстро просёк. И Гас просёк. Гениальнейший человек, сложный, застёгнутый на все пуговицы — до горла, глядя на развязного парня, заметил: "В тебе что-то есть". И уже позже, на вопрос Джесси: "А что, что во мне есть ?" ответил: "Преданность". И этим всё сказал. Никто, кроме Гаса, вот так, одним словом Джесси не определил, а этот — обозначил сразу, да так, что больше ничего не прибавить и не убавить. Преданность — это Джесси. Джесси — это воплощённая преданность.

К счастью, на протяжении сериала мальчишка растёт. Внутренне растёт. И Уолту становится всё сложнее им управлять. Уолту приходится думать и постоянно быть на чеку, чтобы не открыться случайно, чтобы не показать истинное своё лицо, потому что такие, как Джесси, они ведь не забывают ничего. И пистолет ко лбу могут, если поймут, что им долго и нагло врали, если догадаются, как жестоко и бездушно ими манипулировали.

Джесси — ребёнок, застрявший в своём недолюбленном детстве, поэтому все "малые" — его люди. За каждого обиженного мальчишку он будет рвать глотки, каждого павшего в горячий песок будет оплакивать. И горе тому, кто при нём обидит ребёнка, горе тому, кто встанет между ним и его пущенным на самотёк мальчишеством, льющимся из глаз первого встречного уличного хулигана. Лакуна, брешь, слабое звено, тайная боль. Только Джесси не умеет хранить свои тайны, он весь как на ладони, его читать — одно удовольствие, если читать умеешь. Так что Уолт знает. И Гас знал. Только Гас не стал бить по больному, а Уолт ударил — и выиграл. В очередной раз выиграл Джесси, отыграл его, отвоевал, можно сказать. Но: победа, добытая в нечестном бою — насколько прочна такая победа?

В последнем сезоне Джесси меняется окончательно. Он наконец-то всё понимает. Есть там один момент, ключевой, поворотный, где на глазах Джесси гибнет очередной ребёнок. Такие случайности не просто выбивают Джесси из колеи — каждая нелепая смерть делает его старше, каждая отдаляет от мистера Уайта и "их дела". На начальном этапе отношений Уолт бы не придал особого значения настроению Джесси, вообще не обратил бы внимания, но сейчас он знает — и играет изо всех сил, так, что сам Станиславский бы одобрил. Он вдохновлённо поддерживает Джесси, позволяя выплакаться и высказаться и — поистине щедро — отпускает домой: "Иди, отдохни, я сегодня сам доварю". И Джесси ушёл бы, и ещё больше доверял бы мистеру Уайту, да вот только замешкался на минутку, переодеваясь, и услышал, как тот, разливая реагенты, беззаботно насвистывает...

И Джесси срывается. Майк, прощаясь, говорит ему: "Ты только береги себя, малой!" — Джесси не бережёт. Наоборот, устраивает себе великую душевную порку, сжигает себя на кострах внутренней инквизиции, бросает в одиночные камеры, распинает, мучает и мучает, до тех пор пока... Тодд не заменяет его у пыточного колеса.

И что бы там ни было потом, я верю, что с Джесси всё будет хорошо. Сам себя он уже наказал. Общество анонимных наркоманов "Двенадцать шагов", которое Джесси посещал, — тоже было не зря. Что там вдалбливали в тупую Джессину голову? "Прими себя таким как есть. Прошлого не изменить. Изменить можно лишь будущее". Мне кажется, в конце истории он как никогда близок к осознанию этой истины. И у него есть Брок. Джесси будет не Джесси, если не найдёт этого мальчишку. Больше всего на свете ему сейчас нужен кто-то, о ком можно будет заботиться. Да, Джесси больше не будет преданно заглядывать в глаза первого встречного, протянувшего ему руку, искать тепла и чьей-то любви тоже не будет. Но это и к лучшему. Естественно, он никогда не забудет того, что случилось с ним и Уолтом, но и измываться над собой так, как раньше, перестанет. Джесси будет жить. Потому что один из всей компании этого достоин. И я даже догадываюсь, чем он будет заниматься в своей новой жизни. Намёк был — и намёк мне понравился.

И финалом я довольна. Всё так, как и должно было быть. И Уолт в финале, наконец-то, впервые в жизни, совершает поступок не ради выгоды и спасения собственной шкуры, а просто потому, что так — будет правильно. И за этот поступок я готова ему простить — всё.

В сухом остатке "Во все тяжкие" — гениальный сериал. С точки зрения раскрытия персонажей, глубины погружения в их внутренний мир, психологизма, драматичности и безжалостности — лучший из всех, что я видела. Не представляю даже, когда теперь посмотрю что-нибудь другое.

Второй "Хоббит" обрадовал Леголасом. Что делать, люблю я этого киноэльфа, а тут предыстория, серьёзный папа-эльф, особенности воспитания, влюблённость с оттенком несбывшихся надежд, фотография маленького Гимли в тонких эльфийских пальцах, усмешка и насмешка, а главное — лук и стрелы. Смотреть не насмотреться. (Круче, круче, чем "Во властелине колец" и ярче.) Так что я восхищалась и аплодировала — и работе гримёров, и таланту Орландо Блума. Достойное возвращение получилось.

А теперь собственно о фильме. "Хоббит" ведь, как ни странно, и не о хоббитах вовсе. Потому что вся история — от начала и, подозреваю, до конца — посвящена гномам. На их легендах, их менталитете, повадках и привычках заостряется внимание зрителя. Мы погружаемся в их прошлое, наблюдаем расцвет и падение расы, узнаём "почему" и "как" целый народ, занимавший в мире не последнее место, лишился пристанища. Вместе с ними мы идём домой, возвращаемся к истокам, обретаем надежду и из воров и скитальцев превращаемся в подданных Короля-под-горой, который и сам-то себя по-настоящему вспоминает только в пути. И хоббит-"взломщик" воспринимается нами всего лишь как спутник, как ещё одно звено в цепочке, связывающей нас с родным пепелищем.

Да, мне как зрителю не хватало Бильбо. Не хватало его внутреннего мира, который был в сказке Толкина, не хватало его одиночества, его понимания собственной непохожести на спутников, его душевной борьбы, когда надо принимать решения — и жертвовать своими благополучием и защищённостью ради новых товарищей и Гэндальфа, дабы не подвести их и оправдать оказанное ими доверие. Того Бильбо, по стопам которого в будущем пошёл Фродо, мне не хватало. Однако к минусам фильма я это не отношу. Хотя бы потому, что кино, особенно такое кино, говорит на другом языке и живёт по-другим канонам.

А в этом плане в фильме всё просто отлично. Заданная в первой части планка не опускается, более того, вторая часть даже кажется более выверенной сюжетно, и, чего греха таить, более интересной. Конечно, пейзажей, тех, великолепных, от которых в "Нежданном путешествии" было не оторвать глаз, немного не достаёт, но ведь и общая атмосфера, и тональность фильма изменились — впереди война, краски сгущаются, небо затягивают тучи и Гэндальфу открывается истинный лик Зла. (Кстати, этот момент, он же просто прекрасен! Саурон — ещё один сюрприз второй части "Хоббита".)

Романтическая линия... ну, должна же она быть в кино, как иначе. А здесь у нас красотка Эванджелин Лилли, Леголас и влюблённый гном. Вот ни разу ещё не видела влюблённых гномов, а таких красивых влюблённых гномов — и подавно. Так что... пусть будут. Влюблённые, страдающие, трогательные — они "Хоббита" не портят, они просто делают его "киношным", и делают это хорошо.

Ну и, конечно, нельзя не сказать о главном. О Том, Кого Мы весь фильм Ждали. Личность получилась масштабная, сложная и интересная. Смауг харизматичен, ироничен, могуч. Лучший дракон из всех, когда-либо виденных мною в кино. И убить его — дело не плёвое. Так что гномам, жителям Эсгарота и Бильбо есть над чем подумать. А нам есть чего ждать.

Не зря я начала этот киногод с давно обещанной себе "Анны Карениной" в интерпретации Джо Райта. Удовольствие от просмотра колоссальное!

Фильм Джо Райта, где история о разбивающихся сердцах развивается в театральных декорациях, не лишённых тонкости и оригинальности построения, оставляет неизгладимое впечатление. Герои картины, спускающиеся и поднимающиеся по лестницам и лесенкам, перешагивающие через пороги душных гостиных сразу в заснеженные деревенские поля, несущиеся по российским просторам на игрушечных поездах, падающие с лошадей через рампу в зрительный зал, действуют и живут в мире условностей, где нет и не может быть ничего достоверного — ибо всё игра, всё театр, всё декорации. На этом фоне чувственная история главной героини обретает особую остроту и напряжённость.

Джо Райт знает философскую концепцию творчества Толстого. Вряд ли она близка ему, потому что его Анна, как и Анна многих других режиссёров, бросает вызов обществу, в данном случае умело воплощённому во всей этой театральной бутафории. Искусственность, наигранность, максимальная удалённость от реальности — сцена, сцена и ещё раз сцена, вот то, что представляет собой высший свет, вот то, на фоне чего развивается истинная история души, где любовь и отчаяние сливаются воедино, а герои оказываются в ситуации не выбора, а нравственного тупика.

Джо Райт знает, как Толстой понимал семейные ценности. Знает, что история Анны писалась им как предостережение, а связь Анны и Вронского воспринималась как нечто противоестественное, в корне порочное и не заслуживающее оправдания. Он помнит о Левине и Китти и отводит Левину правильное место в своём фильме. Его Левин — живёт вне декораций, он человек мира и смотрит на мир незамутнённым взором, но... Джо Райт — не Толстой. И Анну он понимает иначе. А потому дарит ей возможность приблизиться к миру Левина, и не просто приблизиться — а войти в него. В какой-то момент Джо Райт выпускает Анну и Вронского на свободу, вырывает их из театральных декораций, окунает в траву и небо, в чистый воздух и солнечные лучи. Поселяет их в природном мире Левина и тем самым оправдывает. Оправдывает любовь. Потому что по законам нового жанра — любовь достойна оправдания, какой бы она ни была — достойна.

И самого Каренина — на мгновение вырывает тоже. Но... лишь на мгновение, потому что как человек, несущий государственную службу, он никогда не обретёт внутреннюю свободу. В последних кадрах фильма мы видим Алексея Александровича с детьми, на лугу и искренне радуемся за него... но камера отъезжает и луг оказывается вписанным в рамки всё той же сцены... И всё же в фильме Джо Райта Каренин на редкость живой персонаж. И неожиданно, в этом варианте истории — мой любимый. Джуд Лоу сыграл потрясающе. Так что я понимаю Анну, но здесь и сейчас сочувствую Алексею Александровичу. И будь я Джо Райтом, оставила бы луг просто лугом...

Второй фильм о Голодных играх, на мой взгляд, получился даже лучше предыдущего. То ли актёры разыгрались, то ли режиссёры добавили драматизма, смотрелось кино на одном дыхании, и не без живого эмоционального отклика.

Дженнифер Лоуренс удалось показать изменившуюся, повзрослевшую Китнисс, чувствующую и вину за содеянное на арене первых игр, и страх перед будущим, и отчаяние от невозможности строить свою жизнь по своим правилам. Впрочем, лично меня и остальной актёрский состав порадовал не меньше. Вуди Харрельсон был по-прежнему правдоподобно пьян и также правдоподобно серьёзен в финале, Лиама Хемсворта загримировали так, что я даже не поняла сначала, откуда взялась въевшаяся в кожу синева, и только потом вспомнила, что теперь, по сюжету, Гейл работает в шахтах. Джош Хатчерсон, как и было задумано, не отступал от амплуа хорошего парня Пита, продолжая воплощать на экране единственное созидательное начало в истории. Хорошо смотрелись и актёры второго плана, а местами даже и лучше главных. Ленни Кравиц, играющий стилиста Китнисс Цинну (кстати, мой любимый персонаж в этой истории) сыграл так чисто и просто, что невольно заставил плакать на «том самом моменте», а Мэгз в исполнении Линн Коэн была настолько прекрасна и во всех своих эпизодах вызывала такие искренние симпатию и сопереживание, что её решающий шаг навстречу ядовитому туману вызвал всё те же слёзы.

Понравилось и то, как деликатно создатели фильма обошлись с любовной линией и пресловутым «треугольником» в картинах подобного плана. Здесь он не выдвигается на первый план, и хотя занимает при этом не последнее место, в общую сюжетную канву вписывается вполне гармонично. Главный же акцент, на мой взгляд, всё-таки сделан на противостоянии системы и человека, на формировании народного единства и осознании населением дистриктов своей силы. Во всяком случае, я сама слышала, как кто-то из зрителей после сеанса назвал вторую часть «Голодных игр» фильмом «о том, как начинаются революции». И, в принципе, согласна с таким определением.