Отзывы kicking — стр. 5

Жизнь — это несмешная шутка

Оценка 7 из 10

Для режиссера и сценариста Карла Мюллера «Перерождение» стало второй полнометражной работой после ужастика «Мистер Джонс». Хотя таких Мюллеров в кинобизнесе — пруд пруди. Снимают, кто-то это смотрит, все в процессе. Но плох тот Карл Мюллер, который не хочет стать Дэвидом Финчером. Новая работа Мюллера «Перерождение» может быть позиционирована как среднебюжетный триллер с отчетливыми финчеровскими мотивами, с хорошим сценарием и актерами, но с очень сильно просроченной идеей самой истории.

Сама идея «Перерождения» что называется, с душком. Существует на данный момент целая ниша в кинематографе, посвященная всяческим поискам себя современным урбанизированным homo sapiens`ом. Простой пример — прошедшее недавно с успехом в прокате «Разрушение» Жана-Марка Валле. В этих двух фильмах, «Перерождение» и «Разрушение», сходны не только названия, в них успешный офисный деятель старается найти в себе что-то этакое загадочное, с претензией на глубину. Но глубина главного героя «Перерождения» Кайла (Фрэн Кранц) — глубина сморчка при не очень сильном насморке. Чему перерождаться? Сколько раз? К чему искать дорогу?

Конечно, Фрэн Кранц блестяще отыгрывает роль банковского червя, охочего до странных развлечений по выходным. Из любопытства, да и с ребенком сидеть не надо. Но когда Кайл сталкивается с паранойей по участию в «перерождении», сознательно просчитанной и навязанной его старинным приятелем Заком (Адам Голдберг), то становится немного не по себе. Очередной черт из табакерки промыл мозги очередному скучающему беловоротничковому недотепе. Это уже было, было гениальнее у того же Финчера в «Бойцовском клубе». Но какой уж тут Финчер, когда есть Карл Мюллер. Анкор, Карл, еще анкор.

Логотип Rebirth сделан похожим на эмблему Гербалайфа, неужели не нашлось чего-то более достойного? Гербалайф как секта пожирателей правильных пищевых добавок, Rebirth как секта по возврату к человеческому естеству в представлении самого Мюллера. И ерунда, что в «Перерождении» этот путь показан на поверхностном уровне. Дыши, опустошай банковский счет, приводи всю свою семью в Rebirth, покупай мерч и рассказывай всем, что они живут в мире зомби. Самое главное, жди сюрпризов, когда Rebirth будет у тебя в каждом уголке дома. Потеряй все и обрети покой с себе подобными счастливыми безвольными перерожденными марионетками. Перерождаться, перерожаться и еще раз перерождаться, товарищи!

Обратный отсчет Власты

Оценка 8 из 10

Дебют чешского режиссера Славека Хорака с его «Домашним уходом» в 2015 году был весьма оглушительным. Фильм претендовал на «Хрустальный глобус» в Карловых Варах, там же исполнительница главной роли Алёна Михулова была удостоена приза за лучшую женскую роль. Работа Хорака ориентирована в первую очередь на обычных, способных переживать, зрителей, которые уже подустали от вывертов артхауса и примитива коммерческого кино. Как жить дальше, когда узнаёшь, сколько тебе осталось? И как прожить достойно в этом обратном отсчете? Об этом и рассказывает «Домашний уход» — глубокая смысловая драма с щедро разбросанной иронией и юмором.

Да, Власта (филигранная роль Алёны Михуловой) узнает о своем смертельном недуге благодаря случаю. Скромный социальный работник, приходящая медсестра, Власта попадает в страшную аварию вместе с добрым самаритяном-мотоциклистом. Виной всему глупые лягушки из Евросоюза, которые и делают некоторые участки дорог особо опасными в родной Чехии. Абсурд завязки истории — в обычной лягушке. Такой дорожный твист запускает страшный механизм, который отсчитывает время до смерти.

Рак — это неизлечимо, уже поздно, пять, шесть, семь месяцев… Точнее, семь, шесть, пять месяцев того, что было названо Хораком «Домашний уход». Власта, удивительно, но Вы — сильная женщина. Продолжать ходить в любую погоду с двумя тяжеленными коричневыми сумками к своим иногда странным, иногда полоумным, иногда к эпатажным пациентам будучи смертельно больной — уже само по себе подвиг. А здесь мы видим нечто большее — героиня Михуловой пытается разобраться в том, что самое главное в жизни, когда осталась всего какая-то пара сотен дней.

Просыпаться с хорошим настроением, заняться танцами, чувствовать себя желанной спустя десятилетия брака с сентиментальным и немного трусливым, но, не менее горячо любимым, увальнем Ладой (ветеран чешского кино Болек Поливка), найти новую близкую подругу Ханакову (Татьяна Вильгельмова). Удивительно, но Хораку удается показать женщину не сломленную болезнью, а одержимую жаждой жизни, желанием помочь своим пациентам, жаждой разобраться наконец-то в этой жизни при помощи модного психолога Мириам (Зузана Крёнерова) и понимающую, что все ее спасение — в простоте повседневности, в любви к мужу и дочери, в умении дружить. Власта — настоящая, не придуманная долгими бессонными ночами Славеком Хораком. Можно усомниться тому, сколько мудрости, терпения, сострадания и характера в этой провинциальной сиделке, но она способна на поступки здесь и сейчас, способна принести себя в жертву, а не быть ей. Режиссеру «Домашнего ухода» удается практически невозможное: простую мелодраматическую историю наполнить такими убедительными смыслами, что лента становится драмой высокой пробы.

При всей своей убедительности как драма, «Домашний уход» заряжает зрителя юмором на грани черного. Разговор по телефону с дочерью из свежевыкопанной могилы, самолечение в церкви, беседы о кремации с мужем выпускают избыточный пафосный пар и вовремя разряжают трагическое содержание. Картина изобилует твистами, многозначительными повторами и провинциальными операторскими видами, не проигрывая при этом в темпе и искренности подачи. Открытый финал «Домашнего ухода» опирается на надежду чуда жизни для Власты. Day in, day out. День, ночь — сутки прочь.

Криминальные халы

Оценка 8 из 10

Пошутить на тему отношений между людьми разных рас и вероисповеданий режиссеру «Из другого теста» Джону Голдшмидту удалось по-английски изящно и тонко. Фильм, замешанный на странном, как бородатый анекдот, сюжете об отношениях старого еврея и парня-мусульманина превращается в прекрасную, лишенную искусственности историю с небольшой долей назидательности. «Из другого теста» привлекает тем, что может произойти в реальной жизни. В то же время, фильм лишен акцента на гуманистический пафос по отношению к беженцам, ищущим в Европе убежище и старающимся построить обычную нормальную жизнь. «Из другого теста» в итоге превращается по ходу просмотра в межконфессиональную драматическую комедию не только о хлебобулочных изделиях и марихуане.

Не так давно на экраны вышел прекрасный шведский фильм «Вторая жизнь Уве», который идейно очень сильно пересекается с «Из другого теста». В центре каждой истории — одинокий старик, твердо верящий в свои, кажущиеся старомодными идеалы, и семья иммигрантов из мусульманской страны, которая пытается вписаться в систему еврокоординат. Но, если «Вторая жизнь Уве» тяготеет больше к драме, то «Из другого теста» — это лихо закрученная комедия, где все события четко расставлены по своим местам. Старик-пекарь Нат занимается кошерным хлебопечением. Убыточный, вымирающий бизнес, но с появлением шустрого темнокожего паренька Айяша в его маленькой пекарне происходит маленькое чудо. Чудо не столько финансовое, сколько личное, поэтому «Из другого теста» заставляет поверить в то, что жизнь в любом возрасте может заиграть новыми красками и для старика, и для молодого.

Безусловно, «Из другого теста» запомнится всем замечательным Джонатаном Прайсом в роли Ната, известного по «Игре престолов» и «Пиратам Карибского моря». От Ната веет той правильностью и силой, которые дают точку опоры в жизни. Нат не только религиозен, он живет по четко выстроенным принципам. Старик оказывается способен не только нести свою веру, но и не выставлять гуманность и толерантность напоказ. Герой Прайса по-настоящему многогранен: был в молодости хорошим боксером, любит музыку, способен к авантюрам. Но, самое главное, Нат — это абсолютно шероховатый по характеру персонаж. Настоящий, который может взять на себя ответственность, и склонный к поступкам. Для Айяша он постепенно превращается из забавного педантичного старика в мудрого старшего друга, которому он может доверять.

Отдельного слова заслуживает сценарий «Из другого теста». История фильма хороша своим развитием. В ней есть все то, что позволяет совместить хорошую классическую драму и комедию. Первоначально Голдшмидт шутит на темы евреев, религии, нестандартного, скажем так, драгдилерства, но под препарацией режиссера все равно остаются человеческие отношения. Почему родной отец не доверяет сыну? Почему те, кого он считает собственной семьей, мягко предают его? Думаю, что у героя «Из другого теста» та же самая аномалия, как и у героя «Вторая жизнь Уве» — синдром большого сердца. Хотя надо отдать должное коммерческой хватке и деловитости Ната. Продавать халяль в когда-то ортодоксальной еврейской пекарне. Это просто бизнес. Отличная история, где Голдшмидту удалось вписать и слить воедино самое несовместимое. Мудрый, смешной и заставляющий верить в жизнь фильм. И еще евреи не добавляют кровь в тесто, не дождетесь.

Внезапный атавизм

Оценка 7 из 10

Свое победное движение "Зоология" Ивана Твердовского начала с Кинотавра-2016. На этом фестивале лента получила два внушительных приза - за лучшую женскую роль и Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон». За этим последовал успешный международный фестивальный прокат, который не оставил фильм и его создателей без заслуженных наград. Сомневаюсь, что "Зоологию" примет и полюбит широкий зритель, потому что Твердовский не просто старается задеть метаморфозой появления хвоста у главной героини за живое, а придает этому событию налет сакральности. Как жить с этим? Ответ - в "Зоологии" - социальной абсурдно-психологической драме, которая прирастает вневременным кафкианским сюжетом в одном из российских приморских городков.

Большое удовольствие доставляет процесс исследования механизмов сценария и его реализации в "Зоологии". Фильм Твердовского начисто лишен провокативной составляющей, территория ленты - это поле коллективного бессознательного, на котором режиссером успешно исследуется архетип физического перевоплощения. Главную героиню Наташу (Наталья Павленкова), скромную и инфантильную сотрудницу отдела закупок зоопарка, живущую с набожной, православной матерью (Ирина Чипиженко), неожиданно настигает то, что можно назвать драмой обывателя. Благодаря демиургу-режиссеру, наделившему ее утерянным в ходе эволюции атавизмом, Наташа перестает быть просто странноватым существом и объектом злобных насмешек со стороны коллег по финансовому цеху. Наташа, сама того нисколько не желая, становится и общественным пугалом, и в то же время демонстрирует недюжинную женскую способность к переменам и движению к абсолютно новой жизни.

"Зоология" убедительно показывает, что драма физиологической инаковости для Наташи очень быстро перестает таковой быть. Мир взрослых людей, показанный Твердовским. ничуть не менее инфантилен, чем сама главная героиня. Директор зоопарка разбирает работу недобросовестных сотрудниц с интонациями классного руководителя самой средней школы, разговоры старушек в очереди в поликлинике как ожившая иллюстрация из вечерних разговоров про белую бабу и черную руку из скаутского лагеря, замотанный рентгенолог Петя просто говорит "ерунда" на обследовании. Поэтому появление "женщины с хвостом" и вся последующая ее демонизация показаны в фильме и прописаны в сценарии весьма поверхностно, сюжетно ступившая однажды на пограничье между животным и человеческим Наташа мечется между двух огней хотя и экстравагантно, но предсказуемо. Замечу, что, по считываемой мысли Твердовского, именно благодаря появлению хвоста возрастная Наташа выкарабкивается из затянувшегося детства и вступает в что-то похожее на пубертатную стадию, не забывая при этом использовать хвост для плотских утех.

Освободив героиню, переодев и создав почву для ее каких-то ярких тинейджерских поступков, режиссер провоцирует покачивание почвы уже под собой, демонстрируя нам неоднородности "Зоологии" то как социального фарса, то как психологической драмы, то ударяяся в сатиру относительно православия и психотехнологий. Это дает ленте несколько замечательных сцен в виде распознавания самцами горилл своей в Наташе в зоопарке, красных крестов на стенах скромной квартирки, нарисованных набожной мамой, которая отказывается понимать всю неожиданность и необратимость изменений у взрослой дочери, и, наконец, посещения и возлияний на немноголюдном псевдотренинге для успешных в доме культуры. Раскрытие коллизий "Зоологии" происходит на фоне пьес из "Детского альбома" Чайковского и пары старинных уже песен Алены Свиридовой, что добавляет безыскусного звукового колорита в фильм и размещает его в совсем уже неопределенном времени. Отставляя фильм с открытым финалом, Твердовский выталкивает на поверхность вопрос свободы непохожести на остальных участников социума и необходимости эту непохожесть отстаивать. Это тоже еще одна проблема яркого и надолго впечатывающегося в память фильма. В возрасте Наташи о внуках уже надо думать и землей натираться, а не пускаться в сомнительное гендерное самоопределение.

Прикончить 60-е

Оценка 7 из 10

В 2016 году в Каннах один из величайших режиссеров современности Джим Джармуш представил сразу две ленты: "Патерсон" в основной конкурсной программе и "Gimme Danger. История Игги и The Stooges" в номинации "Золотой глаз". Вторая лента посвящена непродолжительной истории The Stooges, одной из групп, которая стояла истоков панка в конце 60-х в XX веке и была в аванграде контркультуры в США. Вместе с такими коллективами как MC5 и Velvet Underground Игги Поп и The Stooges успешно заколачивали гвозди в крышку гроба "детей цветов" хиппи в США в то время. Первобытно-пещерные, грязные по звуку, громкие до предела и поднимающие острые темы в своем творчестве эти группы стали той шинелью, из которой вышел весь американский и европейский панк 70-х. Поэтому "Gimme Danger" Джармуша - больше старательный ностальгический документ той эпохи, рассказанный Игги Попом и его коллегами по группе о том недолгом времени, чем просто повествование о творчестве The Stooges, одних из основателей стиля.

До "Gimme Danger" Джим Джармуш и Игги Поп несколько раз работали совместно на таких фильмах как "Мертвец" и "Кофе и сигареты". Очевидно, что Джармуш - большой фанат творчества The Stooges и постоянный посетитель легендарного нью-йоркского клуба CBGB, который поставил себе целью рассказать о лучшей группе за всю историю рок-н-ролла по его же словам. Не открою большой тайны, но в "Gimme Danger" сильна именно великолепно смонтированная визуальная часть архивных материалов. Игги со товарищи не просто молодая шпана, стирающая в порошок весь классический рок, Игги совершенен визуально: голый торс, собачий ошейник, экстаз и пляска святого Витта под ураганно-психоделический по тем временам аккомпанемент. То, что будет потом старательно растиражировано по всему миру и принесет значительные дивиденды популяризаторам и продолжателям жанра.

Выбирая как стиль повествования безостановочно-ироничный рассказ Игги Попа совместно с товарищами по The Stooges Скоттом Эштоном и Джеймсом Уильямсоном, оставшимися в живых на момент съемок, режиссер создает относительно гладкую и непротиворечивую линейную историю. Игги Поп с удовольствием в "Gimme Danger" рассказывает о литре метадона от знакомого фармацевта, но обходит стороной историю разрыва с остальными участниками The Stooges в начале 70-х. Джармуш, конечно, больше сконцентрирован на персоне фронтмена, чем на остальных участниках и начинает историю от попсовой группы Iguanas, давшей творческий псевдоним "Игги Поп" Джеймсу Остербергу и других забытых именах. Очень важно участие в "Gimme Danger" одного из сотрудников компании Electra Дэнни Филдса в качестве еще одной "говорящей головы" с его ценными и искренними комментариями, который после The Stooges смог вывести в 70-х на орбиту настоящих звезд панка Ramones. Вопрос реконструкции некоторых событий, о которых рассказывают герои этого по-волне-моей-памяти фильма, решается при помощи забавных анимационных историй, не добавляющих ничего нового в копилку Джармуша-режиссера в плане интересных творческих находок.

Многие краеугольные вопросы из истории The Stooges либо не затрагиваются в "Gimme Danger" совсем, либо представлены в соответствующем свете. После просмотра фильма не очень ясно, почему один из братанов Эштонов, Рон, не участвовал в записи третьего альбома Raw Power. Поверхностно Джармуш поднимает вопрос наркотической и алкогольной зависимости Игги и остальных участников группы, из которой в мир иной отправилось несколько участников. Полностью отсутствует материал о том, как состоялся Игги Поп в качестве успешного и влиятельного сольного музыканта и артиста и чем занимались остальные участники The Stooges до реюниона в начале 2000-х. Вопросы эти не очень удобные, потому что, несмотря на свою успешность, как музыкант Игги Поп за всю свою карьеру имел максимум 3-4 больших хита в 70-80-х, братья Эштоны вообще были больше заняты вопросами выживания, а Джеймс Уильямсон вообще ушел из музыки на долгие годы и успешно работал в качестве одного из боссов по технологиям в Sony.

Поэтому воссоединение The Stooges через 30 лет после распада Джармуш представляет во вполне выгодном свете. Группу ждали поклонники, "I Wanna Be Your Dog", "No Fun" и "Search and Destroy" стали рок-гимнами и были разобраны на кавер-версии Дэвидом Боуи, The Dictators, The Dead Boys, Damned, Sex Pistols и многими другими... Удивительно, но Игги со своей компанией в "Gimme Danger" не выглядят после воссоединения рок-динозаврами, которые щурятся от яркого света и трясутся от громких звуков своей ревущей молодости. Тем не менее, по иронии судьбы, после премьеры фильма в Каннах в середине мая 2016 года, 22 июня 2016 года гитарист The Stooges Джеймс Уильямсон объявил о распаде группы. Вечно молодой, вечно... "Gimme Danger", несмотря на неизбежные шероховатости повествования - гимн вечной молодости людей, раздвинувших границы массовой культуры.

Где водятся волшебники?

Оценка 1 из 10

Просмотр новейшей (и единственной пока) поделки «Дети против волшебников» от Благотворительного фонда помощи и взаимодействия имени Преподобного Сергия Радонежского одномоментно наводит на простую и грустную мысль. Помогать надо талантам, а пробивающиеся бездарности в помощи не нуждаются. В пресс-релизе этого творения четко написано: «Фонд не имеет опыта по производству анимационных фильмов», но, тем не менее, садится не в свои сани кинобизнеса. Деньги, воинствующее православие и, простите, патриотическая конъюнктура жгут по всем местам. Что можно придумать гадостнее, чем анимированный гомункулистый выхлоп против любимого многими Гарри Поттера под названием «Дети против волшебников».

Думал, времена «Молота ведьм» давно прошли и остались в Средневековье. Ан нет, нам предлагают к просмотру фильм, который снят на материале, имеющем весьма сомнительное качество. Книги автора Никоса Зерваса наделали в свое время некоторого шума из-за их кажущейся злободневности. Но был ли мальчик-то? Зервас — это мистификация, очевидное воплощение попа-графомана, транслирующего свой циничный памфлетный пафос на детские умы.

Но, если автор текста «Детей» Зервас — личность собирательная и вызывающая сомнения, то авторы экранной версии «Детей» вполне материальны и существуют не только в титрах своего урапатриотического шедевра. С какого дна достали гения режиссуры Николая Мазурова? Сам-себе-режиссера и сам-себе-мультфильма. Продакшн «Детей против волшебников» гремит махровым непрофессионализмом как в анимации, так и в актерской игре. Неумелая топорная пропаганда того, чем еще мы все дорожим способна вызвать только отвращение от полного дилетантства при реализации в экранном варианте.

Бряцая иммунитетом таких важных для нас всех понятий дружбы, любви к России, семьи, верности и долга авторы «Детей» пытаются создать современный макабр о волшебстве, разъедающем детские души. Но возможна ли сама религия без чудес, без веры в чудо? Недавно вышедший на экраны «Ученик» Кирилла Серебренникова стремится предостеречь нас о расползающемся православном фундаментализме, «Дети против волшебников», напротив, стремятся укрепить в неокрепших умах фундаменталистские идеи. Для этого идут в ход худшие средства — от передергивания авторами исторических фактов и событий до создания атмосферы худших фильмов времен «холодной» войны. Какой-то шариковщиной веет от самого видеоряда, примитивны и неубедительны борцы за детские души, работающие в академии магов, что превращает фильм в историю про похождения черной руки после отбоя в пионерлагере.

Способен ли изменить что-то просмотр этого кинотрэша в жизни взрослого или ребенка, сделает ли его чище, богаче духовно, создаст ли в нем новые духовные скрепы на всю оставшуюся жизнь? Нет и еще много раз нет. Мы не верим Вам, уважаемый товарищ Мазуров. От Ваших «Детей» несет продажным наймитством и желанием сыграть на нынешней ситуации, в нем нет доброты, но есть место агрессии, прикрывающейся миролюбивыми православными догмами. И не смотрите «Детей против волшебников» в любое время суток. Надеюсь, такое время суток никогда не наступит.

Кругом одни евреи

Оценка 6 из 10

«Евреи, евреи, кругом одни евреи…» так пелось в популярных в застойном СССР куплетах. Хотите убедиться в этом обоснованно и напрямую? Добро пожаловать в историческое трехчастие от мастера поп-историй Леонида Парфенова «Русские евреи». В первой, достигшей не очень широких экранов, части «До революции» рассказывается об истории и укладе жизни еврейского народа на территории империи.

Россия пришла к евреям. Пожалуй, одна из ключевых фраз фильма. Жившие закрыто еврейские общины понемногу выпускали своих сынов и дочерей из местечек. Туда к русским и дальше — в мир. Парфенову безумно нравится жонглировать фактами ассимиляции еврейского народа. Художник Исаак Левитан, дважды депортированный из Москвы по тогдашним российским законам по нацпринадлежности. Не сдавался же ведь и усиленно хотел стать русским евреем. И рисовал «Вечерний звон» и «Над вечным покоем». Еврей написал одни из самых русских картин. Должно ли иметь искусство национальность? И почему некрещеный еврей Левитан смог написать такие одухотворенные полотна, дышащие Россией? Об этом в фильме Парфенова ни слова.

Братья Рубинштейны — фантастические музыканты, основоположники музыкального образования в России и тоже евреи. В первой части «Русских евреев» до подробностей и с присущей Парфенову изобретательностью рассказывается о великой роли евреев в истории России. Парфенов все время вскользь добавлятет, что речь идет о крещеных евреях, которые, приняв крещение, сразу попадали на некий социальный лифт, открывавший новые двери и должности. В ход идет все подручное для создания доходчивости: и резиновые сапоги в переходе через речку для иллюстрации возникновения фамилии «Бродский», и скрипочка в Одессе, и прутики — прямой и кривой — в деле Бейлиса. Рассказчик неутомимо излагает, взмахивает руками, энергично идет, плывет и летит за океан. Но зрители «Русских евреев» — не ученики среднего звена школы. Такая прошивка примерами и оживающими анимационными образами к концу фильма начинает утомлять.

Отдадим должное — работа Сергея Нурмамеда как режиссера и Леонида Парфенова как продюсера — это работа людей, которые при отсутствии обилия визуальных материалов смогли домыслить, реконструировать и снять ту самую старину достоверно визуально. Хотя примеры про «синий тазик» в Кишиневе, происхождение слова «погром» и наличие скрываемого долгие годы товарища по шалашу в Разливе грешат манипулированием. Специалисты-историки про это все давно уже знали. Но Парфенову выгоднее с точки зрения подачи материала преподнести четко просчитанную машину фактов о жизни евреев в России, чем провести анализ и увидеть тенденции в их ассимиляции в общество.

Отдельно надо сказать о евреях-революционерах. Большевиках и меньшевиках. О тех, кто стали сразу людьми будущего. Людьми без национальности. Настоящими интернационалистами. Свердлов — еврей, Каменев, Зиновьев — евреи под партийными псевдонимами не знали иврита и идиша. Дидактично-карикатурный показ революционеров понятен, но не идет на пользу фильму, которому не хватает аналитики. Итог — первая часть «Русских евреев» смотрится как набор занимательных, тщательно анимированных и реконструированных фактов из истории России. За страницами учебника.

Кот с Западного побережья

Оценка 6 из 10

Биографическая драма «Рождённый для грусти» Роберта Будро имеет все шансы стать еще одним гимном эпохе джаза середины прошлого века. Итан Хоук, визуально схожий со своим экранным героем, Четом «Котом» Бейкером, стал идеальным кандидатом на эту роль во всех смыслах. Для Будро, как для режиссера, фильм стал всего лишь вторым полным метром в карьере, его драма 2006 года «Жизнь за жизнь» может похвастаться только внушительным фестивальным прокатом. И, наоборот, для Итана Хоука, выстрелившего в большом кино еще в 90-х и снимавшегося в последнее время во множестве неплохих средних фильмов типа «Патруль времени» или «Судная ночь», «Рождённый для грусти» имел все основания стать яркой личной работой именно в разряде артхауса. Лента получила ограниченный прокат в Северной Америке и фестивали по всему миру, что само по себе неплохо, но такой мелодраматичный байопик достоин явно большего.

Свою ленту Будро и Хоук выводят в плоскость приглушенно-чувственной драмы. Они показывают на примере истории любви Чета Бейкера и Джейн (блеснувшая красотой Кармен Эджого) историю попытки возврата большого музыканта в джазовый мир. Да, Бейкер был когда-то величиной калибра Майлза Дэвиса или Диззи Гиллеспи. Сам того не желая, один из локомотивов джаза во второй половине 60-х превратился в своеобразное ретро, в прямом смысле беззубое, растерявшее технику, стиль и задвинутое с радостью тем же Майлзом в темный чулан истории. Поэтому «Рождённый для грусти» больше лента не о силе воли и желании вернуться в большой шоу-бизнес, а о роли женщины в спасении безумно талантливого, но наркозависимого мужчины.

В актерской игре Хоука в этой ленте есть та безмерная магия, которой способен обладать только живущий одной жизнью с Бейкером на экране артист. Постоянно съезжающий с рельсов, наметадоненный Бейкер не похож на потерявшего адекватность парня. У него нет ничего, кроме музыки и Джейн. В прошлом — знаменитый клуб Birdland в Нью-Йорке, в настоящем — маленький фургончик Джейн и восстановление себя как музыканта на берегу океана. Роберт Будро без меры лиричен, сентиментален и даже слащав в показе образа Бейкера, этого рыцаря cool джаза, в возвращение которого верит не только Джейн, а еще и боссы звукозаписи и концертные импресарио.

«Рождённый для грусти» скорее подтверждает ставшую общим местом аксиому о саморазрушении великих творцов искусства, чем дает какую-то слабую надежду. В биграфии Бейкера не было чуда излечения от наркозависимости, в фильме Будро нет чуда полного прикосновения к легендарному. И ни на каких бровях Итана Хоука к этому подползти не удается. Есть только простая поэтичная история, в которой эмоциональность, трогательность и хрупкость размазывают весь джазовый драйв. А без кайфа нет драйва, так говорят музыканты.

Найти страшный суд в Брюгге

Оценка 10 из 10

Говорить о шедеврах всегда сложно. Вышедшая на экраны почти десять лет назад "Залечь на дно в Брюгге" - из разряда тех фильмов, которые оказались способны открыть новые измерения для кинематографа. Режиссеру и автору сценария Мартину МакДоне, дебютировавшему с "В Брюгге" в полном метре, удалось создать напряженное, насыщенное страстями, полотно. Полотно, где нет святых. Определяя жанр "Залечь на дно в Брюгге", можно легко впасть в ступор. МакДона своеобразно трансформирует жанровые рамки криминального бадди-муви в страшную драму о назначении человека, подвергая препарации то, что еще могло называться душой у главных героев.

Режиссер очень символично отправляет в Брюгге двух заваливших дело киллеров. Молодого дебютанта Рэя (Колин Фаррелл) и бывалого Кена (Брендан Глисон). Да, после Лондона Брюгге - это несусветная дыра, где можно несколько раз на дню столкнуться с одними и теми же людьми. В Брюгге как нельзя лучше сохранился отпечаток Средневековья, примерно так бормочет Кен шаблонной фразой из путеводителя. А не символ ли строгого чистилища для МакДона этот готический в своей красоте город? Рассматривая сюжетно монолитный "Залечь на дно в Брюгге", нельзя не отметить тему суда в разных проявлениях. Рэй и Кен рассматривают и обсуждают "Страшный суд" Босха в муниципальном музее Брюгге. Их разговор в этой сцене - ключ к пониманию всего фильма.

МакДону, как автору сценария, не просто удались диалоги, ему удается рассказывать словами рядовых киллеров об очень тонких материях. О том, можно ли изменить жизнь, о расплате, о вере в чудеса, о долге, о таком нечасто сейчас упоминаемом феномене как совесть. Отмечу, что режиссер не проповедует с экрана основы морали и не кричит в голос о том, что убивать себе подобных плохо. В "Залечь на дно в Брюгге" посыл совершенно иной: делай свою работу хорошо. Даже если ты убиваешь священника или грабишь с заряженным холостыми начинающего бандита. Невинные жертвы и потери зрения обеспечены, но не обязательно ждать внешнего наказания, каждый получит или воздаст сам себе по заслугам.

В "Залечь на дно в Брюгге" сильны ноты сатиры как социальной, так и межэтнической. Достается всем - геям, неграм, американцам, англичанам, бельгийцам, кроме того, карлики - это гномы, готовые биться в неравной схватке со всеми. МакДона мастерски показывает человеческие натуры, которые взорвутся в любой момент в отсутствие растянутых в улыбке ртов. Появление Юрия в нескольких сценах, холено-аристократичного русского, знающего толк в предрождественских убийствах, добавляет "В Брюгге" окончательной прекрасно срежиссированной театральности происходящего. Фильм не просто снят, он разыгран в естественных декорациях красивейшего Брюгге, города, похожего на сказку.

Лента не лишена очень своеобразно выстроенной лирической линии Рэя и Хлои (Клеманс Поэзи), зарабатывающей драгдилерством на съемочной площадке. Дело, конечно, нехорошее, зато позволяет Рэю и Кену откровенно поговорить благодаря нескольким дозам, стянутым у Хлои. Наставник злодеев Гарри (Рэйф Файнс) преисполнен и переполнен принципами и понятиями, которые, как ни странно, есть и у английских бандитов. Порядочный кусок дерьма, конечно, но призванный в "Залечь на дно в Брюгге" для драматического цементирования ленты во второй части и абсолютно босховского твиста в босховской же атмосфере в финале. Отмечу главное, МакДону как автору фильма удалось снять ленту, в которой переосмысливается наследие приходящих первыми на ум Квентина Тарантино и Гая Ричи до уровня сложносочиненной драмы трех отдельных, не самых лучших представителей рода человеческого.

Гангстеры мелкого помола

Оценка 6 из 10

Никто не знает точно, нужно ли останавливать Дмитрия Суворова, уже давшего газу в лужу в этом году с "Одноклассницами". Новая, вторая по счету, полнометражная работа этого плодовитого, брызжущего кадром, режиссера "Суперплохие" ждать долго не заставила и появилась через четыре (!) месяца после премьеры "Одноклассниц". Рассматривать "Суперплохих" серьезно очень сложно, скорее это сайд-проект Суворова, который делался больше для себя и друзей-актеров, чем для большого массового экрана. Тем не менее, может собственных Тарантино и быстрых разумом Гаев Ричи рождать отечественный кинематограф. Понятно, что рожденные на почве тотального импортозамещения "Суперплохие" - отнюдь не та ожидаемая безбашенная криминальная комедия, как вышедшая недавно на экраны "Война против всех", но и не тотально мертвоснятый проект.

Сюжетная линия фильма напоминает хождение внутри спирали. Суворов сознательно, с настойчивостью и любовью ученика начальной школы, размещает в самопридуманной московской действительности кучу фриков и флэшбэков. Будьте готовы, что "Суперплохие" навязчиво станут напоминать о своей вторичности во время просмотра. Вы это уже видели? Да, но чаще всего не в России.

Как режиссер Суворов демонстрирует способность писать неплохие, претендующие на нетривиальность, сценарии, но все это хорошее напоминает свадьбу, где кажущейся себе еще молодой и свежей невесте уже за 70. Киноязык, на котором рассказаны и сняты "Суперплохие", по-своему убедителен, но это все застряло в старинных уже классических для жанра лентах четвертьвековой давности. Лысый Ревва - злодей, нарцисс Якушев - неудачный клон Козловского, красавчег Соколовский - предприимчивый борец за свободу азиатских женщин. Другие - Чиповская, Цапник, Мазунина, Зверева - не лучше. Картонные по сюжету, без гуттаперчевости, заложники штампов и своих ролей.

Суворову не удается раскрасить своих карикатурных персонажей и вдохнуть в них некое подобие хотя бы экранной жизни. Не Папа Карло он, но предводитель всей этой омерзительной (случайно ли?) экранной восьмерки. Плотность натужных шуток зашкаливает, над несколькими - можно посмеяться в голос. Но это не работает на оригинальность "Суперплохих". Хотя как автору Суворову удаются многие профессиональные вещи типа оригинально оформленных титров или бешеного, наадреналиненнего, монтажа ленты. Но, не монтажом единым сыт зритель.

Отмечу, что "Суперплохие" - не самая отвратительная отечественная киноистория последнего времени. Но эта лента с очень невысоким ресурсом как смотрибельности, так и оригинальности. Шекспир тоже не бреговал перелицовывать чужие сюжеты и создавать на них свое бессмертие. Как режиссеру Суворову не хватило самой малости - убедительности рассказа собственной истории при помощи становящимися уже одиозными актеров. Пожелаем ему как можно быстрее преодолеть комплекс "второго" провального фильма и ждем более яркой и насыщенной собственными идеями работы.

Дарденны с одной неизвестной

Оценка 7 из 10

На 69-м фестивале в Каннах режиссерский дуэт Жан-Пьера и Люка Дарденнов представил "Неизвестную" в основной конкурсной программе. Никаких призов лента не снискала, что продемонстрировало консерватизм конкурсного жюри, отдавшего предпочтение манифестной социальности Лоуча с его "Я, Дэниэл Блейк". Да, творческий метод братьев своеобразен, но режиссерам удается в кадрах "Неизвестной" воспроизвести тот самый гиперреализм самой высокой пробы. Дарденны с любовью к деталям показывают быт родного Льежа через будни участкового врача. "Неизвестная" - это не скучное бытописательство о работе врачебного кабинета одного из льежских кварталов, а настоящее детективное расследование, тесно переплетенное с экзистенциальной драмой главной героини.

Стоит начать с самого большого минуса ленты: "Неизвестная" напрочь лишена той традиционной зрелищности, которая заставляет нас замирать в зрительском кресле. Не скрою, что в случае Дарденнов отсутствие зрелищности в последней ленте - ход сознательно-просчитанный, не позволяющий ни на секунду усомниться в высочайшем профессионализме мэтров. Да, ритм и темп ленты - это ритм и темп совести и гражданской позиции молодого врача Дженни (прекрасная в своей асексуальности в этой картине Адель Энель). Братьям-режиссерам удается показать и то, что называется рутиной, и то, что называется муками совести, и то, что называется вторжением в частную жизнь с поправкой на врачебную тайну. Именно зритель становится свидетелем, наблюдателем и соучастником этого странного разнотемпового движения в сторону восстановления правды событий о гибели темнокожей проститутки не профессиональным комиссаром, а врачом-терапевтом.

Мастерство Дарденнов кроется не только в режиссерской работе, отстраненно демонстрирующей будни обычных европейцев. Их мастерство - это мастерство черепашьего хода сценария "Неизвестной", мастерство создания того, что называется angst или "экзистенциальная тревога" в психоанализе. Дженни проходит все стадии экзистенциального конфликта в этом фильме. Быть хорошим врачом-диагностом - все же не способ идального существования в окружающей реальности. Однажды неоткрытая дверь и чувство вины за смерть другого человека способствуют возникновению внутри Дженни того самого экзистенциального конфликта.

Общение с полицейскими, больными разной степени тяжести, сутенерами, детьми и отцами, матерями и сестрами внутри этого герметичного льежского мирка толкает на интроспекцию и переоценку ценностей. Для Дарденнов убийство - это внешняя цель для Дженни, которая и позволяет ей пробудиться от дидактично-правильной социальной спячки и осознать, что она может стать тем совестливым сыщиком, способным приступить к активным действиям и не оставаться больше в стороне. Достигая больших успехов в расследовании, чем обычные полицейские, молодая женщина-врач, тем не менее, не приходит к очевидному. Внешняя цель достугнута, но катарсиса у Дженни не наступает и Дарденны оставляют зрителя один на один с простым вопросом: "Как она будет жить дальше?". Именно на режиссерах лежит ответственность за окончательную идентичность Дженни в финале, которая не остается раскрытой до конца.

Не сомневаюсь, что просмотр "Неизвестной" - не очень простая задача даже для искушенного зрителя. Отсутствие музыкального оформления, ярких киношных красок, монтажных эффектов и вроде бы не очень яркий актерский состав. Однако, не скрою, при всех своих кажущихся внешних изъянах и документальности гиперреализма "Неизвестная" - это творческая новация братьев Дарденнов, позволяющая увидеть художественность в серой повседневности и поднимающая очень непростые вопросы идентичности для зрителей. После Канн хронометраж ленты уменьшился на несколько минут. Повседневный гуманизм по-дарденновски имеет в настоящее время простое решение в одной "Неизвестной".

Железная пята бюрократии

Оценка 7 из 10

Статистически автор картины "Я, Дэниел Блэйк" британский режиссер Кен Лоуч - самый возрастной обладатель главного приза Каннского кинофестиваля. В 2016 году Лоуч получил приз за этот фильм, когда ему было уже под 80. И ничуть не странно, что Лоучу в фильме-победителе удается выдать определенный манифест для посетителей собеса, понятный любому, кто сталкивался хотя бы раз с машиной под названием "государство". Лет 30-40 назад, во времена СССР, режиссер мог бы получить вполне заслуженное звание борца и обличителя загнивающего капиталистического строя. Но вышедший сейчас на экраны "Я, Дэниел Блэйк" - корректная социальная драма о социальной обочине Ньюкасла и о звенящем равнодушии системы к ее гражданам.

Фильм Лоуча очень четко расставляет все акценты в процессе просмотра. По трейлеру "Я, Дэниел Блэйк" - лента о борьбе простых англичан за свои права. Но марксово-энгельсовская риторика угнетенных пролетариев и бьющая плакатность напрочь отсутствуют. Вместе них режиссер видит главное в абсолютно другой плоскости - помощь своим соседям по социальному дну, взаимная поддержка, человечность и самоуважение. Позиция Лоуча в "Дэниеле Блэйке" далека от пропаганды классовой борьбы, вместо этого он рисует картину взаимодействия английской бюрократии, вооруженной онлайн-анкетами, резюме, санкциями и госуслугами, с простым плотником.

На главные роли в фильме были приглашены люди не самые раскрученные лица c английского телевидения. Лоуч на роль Дэниеля Блэйка пригласил Дэйва Джонса, известного по своим работам в жанре stand up и сумевшего дать каждому кадру огромный заряд искренности и человечности. Драму плотника Джонс разыграл на пару с Хейли Сквайрс в роли Кэти, одинокой матери двоих детей, которую лондонские социальные службы буквально вытолкнули в провинциальный Ньюкасл, где содержание социально несостоятельных британцев обходится намного дешевле. Нужно ли говорить о том, что героям Джонса и Сквайрс предстоит пройти по всем предсказуемо-отвратительным кругам ада низших слоев? Не ново, но современное европейское общество, по мнению Лоуча, сознательно выдавливает из себя таких Дэниелей и Кэти и обрекает их на некое подобие жизни с бесплатными талонами на питание.

Очень жаль, что "Я, Дэниел Блэйк" не идет дальше очевидного диагноза системы постиндустриального общества. Как ни странно, но нужно быть квалифицированным потребителем общества победивших госуслуг, а не просто уметь держать в руках стамеску или швабру. Блейк с баллончиком краски, подписывающий приговор системе на стене британского собеса и напоминающий о том, что он еще жив - не более чем показная кинометафора. Поэтому нет ни криков, ни протеста, социум способен отшлифовать свои социальные камешки с завидным упорством и постоянством. И очевидный, вполне предсказуемый, финал "Дэниела Блэйка" танком способен проутюжить остатки того человеческого, что в нас осталось.